Илона Романова - Иллюзия обмана

Похороны, к которым мэнигцы относятся едва ли не как к самому торжественному событию жизни, окружены целым рядом формальностей и церемоний. На обустройство склепов даже самые небогатые люди тратят немалые деньги, соревнуясь в пышности их убранства и музыкальности колокольчиков. Что уж говорить, когда место упокоения готовится для вельможи?

IX

Едва ли кто-нибудь из горожан сильно переживал по поводу безвременной кончины господина Арнита. Мало кто из них вообще знал покойного. Однако для сонного спокойного города похороны крупного государственного чиновника были прекрасным развлечением, тем более что ни один сударбец никогда не упускал случая поглазеть на Императора и, по возможности, максимально громко выразить свои верноподданнические чувства. Так или иначе, но до погребального острова похоронная процессия добралась уже во второй половине дня.

Брату Мренду не составило большого труда не привлекать к себе излишнего внимания со стороны Императора и его окружения. Однако он расположился настолько близко к месту действия, чтобы можно было наблюдать за всеми его участниками. Он даже умудрился достать небольшой альбом в кожаном переплёте и начать делать беглые зарисовки.

Как и предполагал Художник, хоронили того самого старика из видения, теперь полностью схожего с Арнитом. Пожалуй, только глаз Мренда и мог заметить эту подмену. Взглянув украдкой, на Йокеща, Художник ещё раз убедился в правильности своих подозрений — это был именно Арнит, правда, с каждым мгновением всё более и более становившийся похожим на своего предшественника.

Император заговорил. Он произнёс краткую, но прочувствованную речь, полную искренней скорби и почтения к усопшему. Голос Йокеща, обычно мягкий, сейчас звучал отрывисто и резко. Все сочли, что причиной тому — горе Императора, души не чаявшего в Арните.

Прежде чем заносить усопшего в склеп, самым близким дали возможность проститься с ним. Кроме праздных зевак, к носилкам подошёл только Императорский Первооткрыватель, для которого эти похороны были не развлечением, но, судя по всему, настоящим горем. Его, кажется, звали Хаймер и как-то там ещё… Он был дружен с покойным Арнитом и вроде бы по протекции последнего получил должность при дворе. Молодой человек стоял над телом друга, беззвучно говоря ему то, что, очевидно, не успел сказать при жизни. Брату Мренду захотелось утешить Хаймера, раскрыв перед ним истинную суть происходящего. Подумав, он решил поговорить с ним без свидетелей. Мало ли что…

После того как каменная дверь склепа была заперта и ключ по традиции положен в особую нишу в стене, Император своими руками укрепил рядом с дверью колокольчик. Затем процессия двинулась в обратный путь. Художника лихорадило от необходимости участия в такой чудовищной лжи. Чтобы немного остыть, он решил помедленнее пройтись по кладбищу, а заодно при случае найти Хаймера. Молодой человек, очевидно, тоже хотел побыть один и свернул к могилам родителей. Мимо этого захоронения Художник уже проходил с императорским кортежем. Тогда он обратил внимание на могилу, потому что супруги, умершие в один день, были похоронены в виде исключения вместе, что случалось крайне редко. Пробежав глазами эпитафию, Мренд вспомнил второе имя Хаймера — Курад.

И тут Художник сообразил, кого напоминает ему Первооткрыватель. С самим Хаймером брат Мренд не встречался, но с его матерью в своё время был хорошо знаком. И мало того — влюблён до беспамятства. Довольно долго пытался добиться её расположения. Бесконечно рисовал портреты. И даже доставал для своей пассии луковицы запрещённых, но таких любимых ею гладиолусов. Девушка не могла ничем ответить Художнику и предпочла ему, уже тогда не юному, к тому же вечно задумчивому и молчаливому, молодого весёлого учёного — Курада. Кажется, они были счастливы. Мренд не стал дожидаться свадьбы и вернулся на родину в Шараком. Давно были сожжены её портреты. Самое её имя и даже образ выветрились из памяти Художника, но след любви остался в душе. Именно поэтому Мренд никогда и не думал жениться. Поэтому и Хаймера признал без труда. По тому же почувствовал, что ему можно доверять.

Брат Мренд уже почти нагнал Императорского Первооткрывателя, но отвлёкся на ряд новых богатых, одинаково выглядящих захоронений.

"Не иначе — бедолаги из Конвентуса", — не то усмехнулся, не то пожалел их Художник.

Ненадолго остановившись, чтобы сделать пару набросков, он бросился догонять Хаймера, но того уже окружили какие-то люди, так что разговор опять пришлось перенести на другое время.