Линн Абби - Тени Киновари

Мертв? Мертв как Отец, как Мика и все остальные в пещере? Как она может теперь надеяться найти Какзима, если Лорд Экриссар мертв?

Матра опустила голову. Ей стало холодно, но еще хуже холодной дрожи было чувство одиночества, у ней не стало могущественных покровителей, о которых говорил Отец в последних словах, обращенных к ней. Ей показалось, как что-то надавило на ее глаза изнутри, она почти ничего не видела и странные пронзительные крики родились в ее горле. Она не могла плакать, но она не могла перестать пытаться заплакать, как не могла перестать пытаться вернуть себе защиту, которую дали ей ее создатели.

Внезапно пришло тепло, но не изнутри. Высший темплар встала со своего стула. Она стояла позади Матры, массируя ей шею.

— Какая я глупая, — сказала августейшая эмерита.

Лорд Экриссар использовал те же самые слова, когда извинялся за то, что оставил ее наедине с Какзимом. Давление за глазами стало еще больше, еще более странные звуки рождались в ее больном горле. Совпадение было слишком велико; Матра больше не могла выносить эту муку. Она завалилась на сторону, почти потеряв сознание, и только неожиданно сильная рука высшего темплара удержала ее от падения на пол.

— Ты же просто ребенок. Я слишком долго жила без детей в этом доме; я и забыла, на что это похоже. Расскажи мне все с начала до конца. Используй слова — твои мысли слишком перепутаны, взволнованны, я почти их не понимаю. Я помогу тебе, если смогу, но я не хочу совершить ошибку. Я не дам тебе уйти, во всяком случае сейчас. Почему ты сидела на пороге дома Элабона? Что на этот раз сделал раб-алхимик?

Матра была готова рассказать все — любому — о том, что произошло, но оказалось, что очень трудно привести свои мысли в порядок настолько, чтобы августейшая эмерита могла бы понимать, хотя бы и плохо, ее невысказанные слова такими, какими они рождались и ее сознании. А без своей маски Матра слишком застенчива, чтобы говорить. Так что, когда Беттин вернулся в атриум с подносом, на котором лежали засахаренные ломтики фруктов и другие восхитительные сладости, верховный темплар послала ее за маской.

— А пока ты должна съесть все, что есть на этом подносе, дитя, Еда, как и разговор, стесняла Матру, но при виде пищи проснулся и ее желудок, а августейшая эмерита была не тем, кому можно было не подчиниться. Матра аккуратно ела, беря кусочки пальцами и не обращая внимания на острый нож и трехзубую вилку, которые этот раб, Беттин, положил рядом с подносом. Она много раз видела такие устройства раньше, в резиденциях других верховных темпларов, и знала, что пользоваться ими более вежливо, более элегантно, чем кончиками пальцев. Но она была элеганта, хотя и не элегантная, и она ела так, как привыкла, пальчиками отправляя каждый кусок под складки своей шали. Августейшая эмерита не сказала ни одного слова по поводу манер Матры; августейшая эмерита, казалось, вообще забыла, что та у нее в гостях.

Держа изукрашенный дорожный посох так, как если бы это было оружие, а не костыль, старуха ходила кругами вокруг фонтана и деревьев, о чем-то размышляя. Она не была самой высокой женщиной из тех, которые видела Матра, зато она была одна из самых стройных: плечи находились прямо над бедрами, она шла точными, ровными шагами, ее нос смотрел прямо вперед, абсолютно не отклоняясь в сторону; она не сбилась с шага даже тогда, когда Матра случайно задела вилку, которой так и не воспользовалась, та упала и, громко звякая, заскользила по мозаичному полу.

Наконец августейшая эмерита обратила на нее свое внимание. Она вернулась на свой собственный стул на другой стороне стола в точности в тот момент, когда Матра проглотила последний ломтик последнего слоеного пирожка с мясом. Из ниоткуда появился Беттин, тихо и внезапно, а потом так же исчез, оставив маску Матры на столе рядом со своей хозяйкой. Как и одежда и сандали, маска была тщательно обработана. Ее кожаные части были смазаны маслом, металлические отполированы, а замша цвета киновари, которая касалась кожи, когда маска застегивалась, была так вычищена, что опять стала гибкой, мягкой и ароматной. Августейшая эмерита деликатно отвела взгляд, пока Матра подгоняла пряжки, ставя маску на место.

— А теперь дитя, начинай рассказывать все с начала.

В самом начала была горячая, безжизненная пустыня, создатели позади нее и неизвестность перед ней. Нужно было бежать до тех пор, пока не кончались силы и она не могла бежать дальше. Она падала, лежала на коленях и локтях, отдыхала, потом вставала и бежала дальше-Пещера, Матра. Начни с пещеры, много-много дней после начала. Ты жила рядом с резервуаром. Ты идешь домой. Что случилось? Что ты увидела? Что этот человек — Отец — сказал тебе?