Ллойд Александер - Книга Трех

Этой ночью они разбили лагерь на защищённом от ветра склоне горы, последней из длинной цепи. Гурджи, которого Тарен научил разводить огонь, старательно собирал ветки, рыл яму для костра, подогревал и распределял поровну еду, не пытаясь припрятать для себя часть из общей хрумки и чавки. Он был горд и счастлив, ощущая себя полезным и важным.

Доли отказался есть что-либо из их припасов. Он вытащил из своей кожаной сумки, висевшей на боку, какую-то еду, уселся на камень поодаль и, пыхтя, принялся набивать рот. Время от времени он надувался и задерживал дыхание.

— Не унывай, старина! — подбадривал его Ффлевддур. — В следующий раз получится наверняка! Ты определённо затуманиваешься у меня в глазах.

И Ффлевддур сонно таращился на Доли.

— Прекрати! — прикрикнула Эйлонви на барда. — Не обнадёживай его. Не то он как-нибудь задержит дыхание навсегда.

— Я всего лишь подбадриваю его, — обиделся бард. — Ффлевддур Пламенный никогда не сдаётся, и не понимаю, почему должен отступиться карлик?

Хен Вен весь день не отходила от Тарена, и, когда он расстелил на земле свой плащ, белая свинья захрюкала от удовольствия, приковыляла к нему и улеглась рядом. Её сложенные фунтиком уши замерли. Она положила свою голову на грудь Тарену и тихо хрюкнула. Заснув, она так отяжелела и навалилась на него, что Тарен не мог и пошевелиться. Хен Вен роскошно храпела, а Тарен так и не мог сомкнуть глаз из-за посвистывания и постанывания над самым его ухом.

— Я рад видеть тебя, Хен, — прошептал он, — и рад, что ты рада меня видеть. Но хотелось бы, чтобы ты выражала это не так громко.

На следующее утро они повернулись спиной к Орлиным Горам и начали продвигаться в ту сторону, где, как предполагал Тарен, и находился Каер Датил. Войдя в лес, Тарен в последний раз оглянулся на горы. Он был рад, что дорога их теперь уже не шла по горным хребтам и перевалам, но в сердце лелеял надежду вернуться сюда и взобраться на самую высокую вершину к блестящему на солнце льду, покрывающему чёрные скалы. Раньше никогда он не видел гор и теперь понимал, почему Гвидион так тосковал по Каер Датил.

Размышляя, он снова вспомнил Гвидиона и задумался о том, что же хотел тот спросить у Хен Вен? На первом же привале он заговорил об этом с Ффлевддуром.

— Может, в Каер Датил есть кто-нибудь, кто понимает её? — предположил Тарен. — Но если бы нам удалось заставить её пророчествовать прямо сейчас, мы наверняка узнали бы от неё что-нибудь важное и полезное.

Бард согласился, но только развёл руками: у них не было прутиков с таинственными письменами.

— Я могла бы попробовать одно из своих заклинаний, — предложила Эйлонви. — Ачрен научила меня некоторым из них. Но я не знаю, получится ли что-нибудь. Я не имела дела со свиньями-прорицательницами. Знаю, например, заклинание, призывающее жаб. Ачрен научила меня заклинанию, открывающему заколдованные замки, но я не уверена, что вспомню его сейчас полностью. Даже если и вспомню, замки, по-моему, не имеют никакого отношения к свиньям-прорицательницам.

Эйлонви опустилась на колено перед Хен Вен и быстро зашептала ей на ухо. Хен Вен, казалось, вежливо слушала некоторое время, хрюкая и принюхиваясь. Но и виду не подавала, что хоть словечко понимает из того, что нашёптывала ей девушка. Вдруг свинья с радостным визгом рванулась к Тарену и запрыгала вокруг него, похрюкивая.

— Бесполезно, — вздохнул Тарен. — Нет смысла терять время. Надеюсь, что у них в Каер Датил есть прутики с письменами. Хотя и очень сомневаюсь в этом. То, что есть у Даллбена, вряд ли отыщется ещё где-нибудь в Прайдене.

Они двинулись дальше. Гурджи, теперь постоянный, как он приговаривал, приготовитель чавки и разводитель огнявки, важно шагал в первых рядах следом за карликом. Доли вёл путников через расчищенный под пашню участок леса мимо ольховой рощицы. Вдруг он остановился, задрал голову и прислушался.

В это же мгновение Тарен услышал неясный звук: слабый, тонкий вскрик. Казалось, он возник из ближнего колючего куста. Вытащив меч, Тарен поспешно опередил карлика. Сначала в темноте зарослей он не видел ничего. Он подошёл поближе, затем резко остановился и отшатнулся.

Это был гвитант.

Гвитант висел на ветке, как мятая чёрная тряпица. Одно крыло у него было поднято, другое неуклюже вывернулось к самой груди. Размером не больше ворона, он, видимо, был ещё птенцом с клочьями пуха между редкими пёрышками и непомерно большой головой. Но отдельные перья уже были красивы — тонкие и словно бы гофрированные. Стоило Тарену осторожно приблизиться, как гвитант судорожно замахал одним, как видно здоровым, крылом, пытаясь освободиться от колючих лап кустарника. Но тщетно. Тогда птица раскрыла свой загнутый клюв и угрожающе зашипела. Но глаза её при этом были тусклыми и полузакрытыми.