Светлана Жданова: Лорд Тьмы

Какое-то время мы молчали. Затем я попросила:

- Расскажите еще о других мирах. Пожалуйста.

- Ты еще слишком мала. Рано тебе знать об этом. Большинство магов доживают до глубоких седин, даже не разу не столкнувшись с какими-то проявлениями другого мира. А ведь их достаточно. Совершенно чужие вещи, путешественники, случайно попавшие в круговерть миров люди, да и не только люди. Наш мир не самый плохой, но и не самый лучший, он просто есть.

Через три ночи после этого Лорд перестал со мной разговаривать. Я ждала его до самого рассвета, а потом разревелась. Раньше таких слез у меня никогда не было, да и такой боли тоже. Не скажу, что в моем прошлом и слезы не проронила, но то были злые слезы обиды, а эти…

Хотя о чем я? Ведь знала что так и будет, знала. Но, несмотря на все уговоры и уверения самой себя, расстаться с тихим спокойным голосом Лорда мне стало слишком тяжело. Это как дыхание перед броском в воду. Ты не можешь насытиться, а потом прыжок… и тьма.

Наверное, именно это отрешенное настроение и стало толчком для новой волны чужой ненависти. А ведь Лорд говорил мне "никогда не показывай своей слабости". Он вообще многому научил меня, вольно или невольно.

Подозрение кольнуло меня еще когда я только вошла в коридор между двух корпусов Академии. Слишком пустым он мне показался. Но я застыв на мгновенье продолжила свой путь. А вот когда в противоположном конце коридора возникла фигура, все сомнения отпали. Там стояла Ильяль.

Уж не знаю, чем я ей насолила, даже скорей наперчила, раз эта перспективная адептка так меня возненавидела с самого появления невзрачной нелюдимой девчонки в их школе Магии. То ли за своего куратора так переживает, хотя вряд ли - Ильяль и магиана Аделла не в тех отношениях, то ли ей не понравилось, как я пару раз осадила ее зарвавшийся язычок, но факт остается фактом - девица жаждет мести.

Я даже не успела поставить более менее приличный щит, когда почувствовала удар в спину. Споткнулась и упала.

- Какая же вы неловкая, леди Киллит.

Опомниться мне так и не дали, защелкнули на руках два браслета, заблокировав магию, и вздернули на ноги.

Позади стоял Гевиан, довольно противный паренек, специализирующийся на истреблении нечисти. Он, как и Ильяль, был на последнем курсе, тогда как мне требовалось пройти еще восемь. Так что удивляться тому что я не почувствовала их, или не смогла оказать отпор нечего. Единственное где у меня возникли вопросы, это почему она ударила меня сжатым женским кулачком, вместо того что бы сделать все магией. Правда ответ пришел тут же, в руке у магички был заговоренный кастет, при том явно купленный где-то в городе, а значит, отследить след силы будет затруднительно. Все продумали.

Когда они наконец ушли, оставив меня отплевываться от крови и тихо поскуливать на полу, то лишь сказали на прощанье:

- Кому скажешь, повторим. Только тогда твой хладный труп не найдет ни верховный Магистр, ни твоя шлюха мать, ни сам Темный Лорд.

Меня нашли только через час, после того как закончился очередной урок, на который я так и не пришла, и студенты шли из одного корпуса в другой. Блокирующие браслеты не дали мне хоть немного затянуть раны и позвать на помощь, поэтому избитая до полусмерти девочка в окровавленном платье представляла собой страшное зрелище. Прибежавшие на шум учителя с легкостью сняли купленные по дешевке браслеты и перенесли меня в лечебницу, где мне предстояло провести еще с неделю.

Того кто это сделал так и не нашли, я, разумеется, промолчала, утверждая что так и не успела заметить напавших. Но это было продиктовано отнюдь не страхами за собственную жизнь, а злобой и острым желание мести.

Последующий месяц стал полным кошмаром для меня, уж слишком многие подозревали имена напавших на нелюдимую адептку, а некоторые даже откровенно знали, так что от издевок было трудно избавиться и в собственной комнате. Только природное упрямство и дикая злоба заставляла меня вставать по утрам с постели, одеваться и идти на занятия.

В первую ночь проведенную в лазарете я дала себе слово - "Больше никакой слабости!", и упорно выполняла это обещание.

Лишь только наедине с собой, да и то нечасто я позволяла глубоко спрятанной тоске прорваться болью в своих глазах. В такие моменты, смотря в зеркало, повешенное на стене, мне самой становилось страшно. Слишком дико это смотрелось в светлых серебристо-серых глазах.

Помниться, давным-давно я впервые услышала слова, ставшие бичом всего моего детства: - "Бедная девочка, так не пойти в мать. Бедная Эилин, родить такое чудовище." Вот и сейчас я сама себе напоминала чудовище. Тощее, нескладное паукообразное тельце, нереально непропорциональные черты лица, и волосы цвета ржавчины. А уж если вспомнить мою маму…