Мария Огнёва - Алиар - Мир без души

— Т-т-т... т-т-т-т...

— Твою мать, — услужливо подсказали из-за спины.

— Им-менно.

Тэрн резко выпрямился, потом вздохнул и снова прислонился к дереву. Пошарил по траве и нашёл маленький камушек. Кинул его в ту сторону, где только что была зыбучая земля, но камушек совершенно спокойно улёгся на траве. Наверное, он был слишком лёгким. Тэрн протянул руку и взял камушек побольше, даже не интересуясь, откуда они здесь.

— Могу я поинтересоваться, что ты делаешь?

— Я кидаю камни, чтобы понять, есть там болото или нет, — так же вежливо ответил Тэрн.

— Это не болото, это чавкалка. Но камни она не ест.

— А людей?..

— Тоже. Она просто никогда вас не пробовала и не знала, что ты невкусный. Вы досюда редко добираетесь.

— Досюда? То есть, я уже близко к Каммене?

Голос помолчал.

— Ты стоишь на центральной площади.

— Серьёзно?! Спасибо...

Тэрн огляделся и только сейчас заметил, что справа от него лежало несколько камней побольше, а заканчивались они у крупных, заросших травой и почти погребённых под землёй руин.

— А почему эти развалины ещё над землёй? И почему тут не выросли деревья? Тысячелетия ведь прошли... — спросил он, так же старательно не оборачиваясь.

— А здесь время иначе течёт, — беспечно пояснил голос. — Тут бы всё так и стояло, если бы Дениел сам не разрушил.

— Понятно. А вы не подскажете, как добраться до родника?

— Конечно, всё очень просто. Иди вперёд по Малахитовой улице, у дома 13а сверни на Малую Технарскую. Вскоре выйдешь к храму, за ним и родник.

Тэрн помолчал.

— Но здесь нет улиц... одна трава...

— Серьёзно? Это усложняет задачу.

Голос задумался.

— Тогда иди на... запад, что ли. А, у тебя, наверное, компас уже сломался? Тогда прямо и налево. Потом повернёшь... направо. Да, направо.

Тэрн встал и наконец решился посмотреть за спину. Разумеется, там никого не было.

— Спасибо, — вежливо произнёс он. — Вы дерево, да?

— Клён, — доброжелательно поправил голос. — Удачной дороги.

— Спасибо. До свидания.

Он прошёл по поляне, по широкому кругу обойдя место, где только что тонул, и так же благожелательно повторил:

— До свидания, чавкалка.

Поляна сыто рыгнула.

***

        Жил один святой,

            Парень был простой,

            Мир спасать пытался вначале.

            Жизнь почти прошла,

            Не убыло зла,

            Грешных душ и чёрствых сердец...

                                  Филигон

Когда Тэрн добрёл до храма, его одежду можно было уже выжимать. И всё равно он застыл у входа: настолько непривычной была архитектура, да и странно было видеть столь целое, будто недавно выстроенное здание посреди развалин. Вокруг храма было гораздо больше руин, да и сохранились они лучше. Видимо, природе этого леса было плевать, где располагалась середина города — она считала центром храм. И похоже, чем дальше от центра, тем более обычным был мир. А здесь... как теперь не верить историям о Сердце Мира, сквозь которое просачивалась магия из Пропасти между мирами?

Тэрн потёр замёрзшие руки. Дождь безжалостно хлестал по плечам, но был уже нестрашен: всё, что могло промокнуть, и так промокло. Прогулка по лесу давно перетекла в плавание.

Храм выглядел очень... сдержанным. Здание состояло из ровных линий и чётких прямоугольных форм. Но при этом оно не было похоже на безжизненные строения Кивиша: нет, оно словно сочетало в себе всё хорошее, что было в других городах. Тэрн и забыл, что в них было что-то хорошее...

Да, в преданиях, кажется так и было: сначала Творец создал лишь один город — Каммену. Но потом что-то ему не понравилось, он разделил людей на группы и каждой указал место, где они должны будут построить город... или что-то вроде этого.

Тэрн уже готов был переступить порог, но заметил под слоем плюща, обвивавшего арку над входом, какую-то надпись. Сердце его стремительно забилось. Об этой надписи до сих пор спорили богословы: «Смой молитвами душевную грязь», «Не оскверни храм грязными помыслами», «Помни о чистоте души»... Не без страха он раздвинул листья и прочёл:

— Просьба грязную обувь оставлять у порога.

Тэрн сплюнул. Так и знал ведь! Он перевалился через порог, скинул сапоги и выплеснул из них воду. Тэрн из последних сил стянул промокшие штаны, подстелил куртку и уснул.

         Как он горевал, что мир не идеал!

            И когда его распинали,