Дмитрий Казаков - Падение небес

– Очень хорошо, – сказал он. – Хотя какие тут могут быть происшествия – кто-то заспится до смерти?

Тал-Долланд хмуро улыбнулся.

У шатра Тринадцатого тем временем кипели события. Одного за другим выносили роданов, то ли мертвых, то ли раненых, бегали служители, раздавались сердитые крики. От того места, где стояла палатка фа-Тарина, все было хорошо видно и слышно, он даже мог разобрать отдельные слова.

– Что-то не так? – осторожно спросил тал-Долланд.

– Сам не знаю, – ответил гном, решив, что сейчас можно не кривить душой.

От ало-черного шатра тем временем расползалась тревога. Лагерь просыпался, воины вскакивали на ноги, вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что же там творится. Стреноженные лошади беспокоились, нервно дергали хвостами, зато «союзники» на опушке леса стояли, точно статуи, хотя обычно все время находились в движении.

Наконец, полог откинулся, и наружу вышел Господин.

– Братья, слушайте меня! – мощный голос полетел над лагерем, вынудил затихнуть разговоры. – Мы только что одержали славную победу! В неимоверной злобе враги нанесли нам кое-какой урон, пострадали тысячники и сотники! Но их раны получены не зря!

Он говорил еще что-то, столь же высокопарное, но фа-Тарин его уже не слушал. Он вспоминал собственные ощущения в теле «скакуна», ответный удар из Золотого замка, и думал, что ранее Тринадцатый не врал так нагло тем, кто верит в него. Или врал, а они не замечали?

Затем Господин отдал приказ собираться и выступать, и лагерь забурлил, точно охваченный пожаром муравейник. От его шатра пришел Сахти Носатый, с царапинами на перекошенном лице и таким ужасом в глазах, что ни у кого не хватило духу задавать ему вопросы.

– Идем на Безарион, – сказал фа-Тарин сотникам. – Надеюсь, что там нам дадут отдохнуть по-настоящему.

Ни одно войско, даже поддержанное горячей верой в предводителя, не в состоянии пройти тысячи миль. Износится одежда, прохудятся сапоги, усталость набьет мускулы опилками, а голову – туманом, и даже вера притупится и ослабеет, из яростно бьющего ключа станет мелким болотцем.

Но Тринадцатый про это, похоже, забыл.

Подобно громадному чудовищу рать выползла на дорогу и двинулась на юго-восток. Тысяча фа-Тарина оказалась в середине колонны.

Ехать верхом гному было тяжело, каждый шаг лошади отдавался екающей болью в сломанной руке. Что-то вздрагивало и хрустело внутри, будто сердце с желудком затеяли драку. По спине тек холодный пот, голова время от времени начинала кружиться, и тогда фа-Тарину казалось, что у него вновь четыре руки и крылья.

Он думал, что это незаметно со стороны, но догнавший командира тал-Долланд тихо спросил:

– Может быть, лекаря? Или в обоз?

– Что, не терпится встать над тысячей? – сквозь сжатые зубы проговорил тысячник. – Потерпи немного. И не думаю, что на прыгающей по колдобинам телеге мне будет намного лучше.

Эльф покачал головой и приотстал.

Через некоторое время фа-Тарин приспособился, и ему стало лучше. Дурнота и боль отступили, он вновь мог нормально соображать. Заметил, что вверху, в облаках, опять кружат крылатые тени «союзников». Пересчитал их и понял, что из налета на Безарион вернулось меньше половины. В числе прочих сгинул и тот, в голове которого побывал уроженец Серых гор.

И Тринадцатый объявил о победе?

Двигались до самого вечера, а на ночлег встали в полной темноте на берегу крохотной речушки с мутной водой. Фа-Тарин нашел силы на то, чтобы обойти посты, проверить, как расположились воины. Направляясь к своей палатке, он столкнулся в Ворт-Ласом.

– А, привет… – сказал тот. – Чего бродишь во тьме?

– Думаю, по той же причине, что и ты, – мрачно ответил гном.

К ночи рука вновь разболелась, по телу разлилась слабость, и он мечтал лишь о том, как бы лечь.

– Вот и не угадал, – гоблин придвинулся вплотную, глаза его во мраке блеснули. – Ты ведь тоже был сегодня с утра в шатре Господина? Был, я знаю. Тогда слушай. Я тут походил по лагерю…

Сначала фа-Тарин слушал без интереса, но потом забыл о собственной сломанной руке. Вздрогнул, узнав, что два тысячника и сотник после утреннего ритуала погибли, еще пятеро пострадали так, что не смогли вернуться к своим обязанностям, а двое – сошли с ума.

– Я еще дешево отделался, – пробормотал гном. – Но что он творит, что творит? Видимо, в Безарионе нашелся кто-то, способный противостоять Господину. Значит, надо остановиться, подтянуть свежие силы, разведать, что да как… А так нас просто может не хватить, даже с этими… – он мотнул головой в ту сторону, где прятались за завесой тьмы «союзники».