Дмитрий Казаков - Падение небес

– Ты точно бешеный зроит из джунглей Мероэ, – продолжил Олен, стараясь отследить каждое движение консула, любое изменение в том облаке Тьмы, каким стал правитель Безариона. – Жаждешь крови и смерти…

Харугот усмехнулся, или, по крайней мере, издал некий звук, похожий на смешок, и нанес удар. Он оказался настолько стремительным, что Рендалл заметил лишь смазанное движение. Ледяной клинок дернул руку, его державшую, и отдача от столкновения мечей сотрясла все тело.

Запястье едва не вывернулось, локоть хрустнул.

Харальд тоже успел парировать удар, но устоять на ногах не смог. Меч Чернокрылого переломился у рукояти, а странник по мирам отлетел в сторону, пару раз перекатился. Но вскочил легко, будто огромный кот.

И тут нанес удар Бенеш.

Сверкнуло, и из мостовой, опутывая ноги консулу, полезли толстые стебли. С необычайной скоростью потянулись вверх, закручиваясь вокруг Харугота, подобно вьюну, нарастающему около столба. Заструились по ним потоки зеленого свечения. Консул заревел от боли, принялся рвать стебли, и рук в этот момент у него оказалось больше, чем две.

– Клянусь Селитой… – пробормотал Рендалл, глядя на толстые, похожие на горелые сосиски пальцы.

Зеленая стена не выдержала, треснула, огонь погас. По стеблям пробежала серо-бурая волна, и на мостовую начали падать сухие обрывки. Харугот шагнул из круга оставшихся торчать плетей, такой же, как до начала схватки – почти что человек, смуглое лицо, бородка, и только глаза затоплены тьмой.

Как понял Олен во внезапном озарении, этого и добивался Бенеш – чтобы их враг перестал быть облаком смертоносного мрака, сгустился, уплотнился, вернул себе облик родана.

Потому что в следующий момент Саттия быстро и бесшумно, точно охотящаяся кошка, шагнула за спину консулу. Нанесла удар, и кинжал вонзился Харуготу в затылок. Смерть после такой раны наступает мгновенно, но консул лишь покачнулся. Глаза его на миг стали обычными, человеческими, на лице отразились разочарование и обида.

– Неужели… – просипел он, поднимая руку к горлу, из которого под самым подбородком высунулся блестящий кончики лезвия. – Зачем?.. Вы понимаете, безумцы, что теперь этот мир обречен на погибель?..

Олен сделал выпад, чтобы добить почти неуязвимого противника, но ледяной клинок лишь разочарованно зазвенел, будучи не в силах причинить вред Харуготу. Тот свалился на колени, и так и остался стоять, раскачиваясь из стороны в сторону и пытаясь зажать рану на горле, из которой струилась кровь.

Меч выпал из руки консула.

– Что значит – мир погибнет? – спросила Саттия, обходя Харугота по дуге так, чтобы увидеть его лицо.

Ее глазам, способным воспринимать эманации Тьмы, открывалось совершенно немыслимое зрелище. Дыра в плоти мира, прорванная усилиями Предвечной Госпожи, открывшаяся в теле консула и за время схватки его усилиями расширившаяся, едва не поглотившая Харугота, должна была смять, растворить слабое человеческое существо. Превратиться в алчную безумную пасть, способную только выплевывать ядовитую и черную силу.

Но консул сумел удержаться на грани, смог вернуть себе человеческий облик, хотя какими усилиями это ему далось, знал лишь он один. Дыра никуда не пропала, осталась в плоти Харугота, но почти не проявляла себя, скованная обручами железной воли.

Что бы он ни творил, нынешний правитель Безариона оставался величайшим чародеем Алиона.

– Глупцы, не видящие дальше собственного носа, – Харугот хрипел, с каждым словом выплевывал капли крови, но не обращал на это внимания. – Вы думаете, мне так нужна была эта власть ради власти? Твоя смерть ради наслаждения убийством, Олен Рендалл? Нет, я хотел стать над всеми людьми Алиона, подчинить кого-нибудь из геданов, чтобы начать настоящую войну…

Харальд подошел, встал рядом с Оленом, держась за ушибленное во время падения плечо.

– Настоящая война, – пробурчал он. – Как будто эта была игрушечной.

Пришедший в себя тар-Готиан сел, очумело закрутил головой. Поднялся, убрал меч в ножны и заковылял к соратникам, припадая на правую ногу.

– Начать войну, – консул не обратил внимания на слова странника по мирам, – против тех, кто, сам того не зная, ведет Алион к гибели. Против богов, обитателей Великой Бездны и Небесного Чертога.

Саттия удивленно покачала головой, Олен хмыкнул. Да, Харугот из Лексгольма на мелочи не разменивался. Бросить вызов бессмертным хозяевам Алиона до него отважился только Восставший Маг.