Дмитрий Казаков - Падение небес

– Я понял, спасибо, – выдавил из себя Олен.

– Тогда идем, пока на нас еще кто-нибудь не напал, – Харальд усмехнулся, давая понять, что это всего лишь шутка.

Они обошли лужу, оставшуюся от Андиро Се-о, оставили позади мокрое пятно, в которое превратился убитый странником по мирам гость. Место битвы скрылось из виду, вновь потянулась тропа, петляя, но ведя все выше и выше.

Ноги Рендалла и в самом деле двигались сами собой, вне зависимости от его желания. Мышцы сокращались болезненно и резко, и все так же одолевало желание перейти на бег. Но он сдерживался и терпел, понимая, что нужно выждать, пока силы вернутся в измученное тело.

Свистел холодный ветер, по израненному небу катились волны облаков, и солнце слепо пялилось с высоты. Ощущалось, что всевидящий глаз Афиаса почему-то не в силах заметить цепочку путников, с муравьиным упорством двигавшихся вверх по Опорным горам.

К вечеру достигли предела снегов, и к этому времени Олен шел сам. На границе вечных ледников устроились на ночлег, и вновь всех посетили сны, наполненные мутными кошмарами – бродящие на щетинистых ногах утесы, извергающийся из трещин в земле огонь…

Бороться с этим не мог никто, и еще до рассвета они двинулись дальше, пошли через густой, как сметана, туман.

– Смотрю, ты в порядке, – заметил Ан-чи, глянув на шагавшего наравне с остальными Олена.

– Если не считать того, что меч я поднять не смогу, – отозвался Рендалл. – А так – в порядке.

Вырывавшийся при дыхании пар клубился в холодном воздухе, под ногами хрустел снег, тонким слоем покрывавший ледяной панцирь горы. Где-то на востоке зарождался рассвет, но тут, в царстве тумана, он был всего лишь смутным далеким отблеском. Высоко впереди угадывались очертания испускающей зеленое свечение тучи, что колыхалась над логовом Безымянного. Казалось, до нее рукой подать, хотя расстояние на самом деле измерялось милями.

Тропа будто сама ложилась под ноги Бенешу или он создавал ее прямо на ходу, заставляя сдвигаться скалы, и перемещаться с места на место тысячи тяг слежавшегося, плотного льда.

Шагали, в любом случае, почти по ровному, не встречая особых препятствий.

Шли в молчании, сил на то, чтобы говорить, ни у кого не осталось.

– Вот и доброе утро, – пробормотала Саттия, когда туман немного поредел, и в прореху заглянуло солнце. Под розовыми лучами заблестел снег, засверкали плавающие в воздухе снежинки.

– Не такое оно и доброе, – буркнул Харальд, и Бенеш остановился, прикрыл лицо ладонью.

Туман сгинул, будто его, как занавес, подняли вверх. Открылась гора, облако над ней, уходящий в две стороны хребет, и опрокинутая чаша небес, нависшая сверху. Солнце оказалось на своем месте, на востоке, а в зените обнаружилась полная луна.

– Похоже, нас заметили, – сказал Ан-чи глухим, мертвым голосом. – А ведь осталось так немного.

На сотни голосов взвыл ветер, и на тропе, десятком шагов выше, появился некто высокий, с посохом в руке и сиянием вокруг головы. Плеснули полы роскошного сине-белого плаща.

Рядом воздвиглась громадная женщина, чье платье было бурым, а вокруг торса вились пчелы, и поплыл над вершинами никогда тут не появлявшийся запах влажной почвы. Ударила молния, и рядом с хозяином двуцветного плаща обнаружился воин в тяжелых доспехах с пылающим фиолетовым трезубцем на груди. С шелестом, что издают набегающие на берег волны, предстала закованная в чешую изящная фигура с сетью в руке.

Боги, хозяева Алиона, явились, чтобы покарать дерзких смертных, поднявших руку на их сестру.

И тела их были плотными на вид, осязаемыми, как ствол дерева или каменная башня. Это означало, что владыки Небесного Чертога и Великой Бездны решились на Нисхождение.

Анхил и Селита, Акрат и Сифорна…

Облако мрака и удар колокола – Адерг.

Блеск острого серпа и шорох крыльев летучей мыши – Скарита.

Слепящий свет – Афиас, и звон струн – Собирна.

Последними явились, без шума и сияния, Аркуд и Слатеба.

Десять богов, за исключением Санилы, чье существование было пресечено вчера, и Азевра, который непонятно почему не примчался туда, где будет битва, заградили дорогу пяти роданам и оцилану.

Редер ари Налн не сразу понял, что его разбудило.

Рассвет еле сочился в окно, все было тихо в комнате, даже мыши не скреблись у стен, равномерно посапывала девица, призванная согреть этой ночью постель канцлеру Золотой империи.

Догадка заставила вздрогнуть – стих неумолчный шорох дождя, что за последний месяц стал привычным!