Дмитрий Браславский: Щит Королевы

Он сделал знак, и губные гармошки взвизгнули, призывая собравшихся к тишине.

– Формально Хийнм прав, – прошептал Шенни. – Если глава клана против, король не в силах изменить традицию. Но тогда это может сделать Ведающий минувшее.

Склонив голову набок, Фиона наблюдала, как Вьорк преклонил колено перед Ведающим Минувшее и принялся горячо его в чем-то убеждать. Веденекос принялся было переводить, но принцесса с легкой улыбкой прервала его:

– Мне кажется, для Ведающего это не сюрприз. Я даже почти не волнуюсь. И не сомневаюсь, что у них было время все обсудить. Скажи лучше, он кто – верховный жрец Крондорна?

– Нет, здесь все сложнее. Он – архивариус, церемониймейстер, хранитель летописей и традиций. Ну и жрец, конечно. А верховный – Беххарт – вон там, справа, видишь? Хотя, строго говоря, он тоже не совсем верховный и не совсем жрец. Другие служители Крондорна, не хорверкские, никак ему не подчиняются.

– А почему «не совсем жрец»?

– Он… как бы это сказать. Как и магистр нашего Ордена Снежного Барса, он служит богу-прародителю.

– И Крондорн так же глух к его молитвам, как Мер-кар – к молитвам благородного Блиша тен Дорноса?

Посол тихонько фыркнул:

– Ну, это как посмотреть… Мы полагаем, что бог-прародитель куда более могуществен, чем обычное божество. И именно поэтому редко снисходит к просьбам простых смертных. Если человек ломает ногу и поблизости есть храм Ашшарат, которая, как ты знаешь, не только богиня Любви, она не откажет ему в помощи. Так зачем же Мер-кар размениваться по пустякам?

– Прости, я не хотела тебя обидеть. – На лице Фионы появилась легкая тень. – Шенни, а кто же тогда лечит гномов? Ты ведь сам говорил, что они редко молятся нашим богам.

– Как и наших бедняков, – пожал плечами посол, – те, кто сведущ в порошках и микстурах.

– Травники?

– По-всякому бывает. В Ашшарат ведь гномы не верят, так что служителям Крондорна тоже пришлось овладеть умением готовить целебные настои.

– Но как же тогда…

– Подожди, – перебил принцессу посол. – Кажется, они договорились.

Поднявшись с колена, Вьорк провозгласил:

– Ведающий минувшее даровал мне свое согласие! Традиция изменена.

Чертог взорвался торжествующими возгласами. Но принцесса вновь обратила внимание, что далеко не все приветствовали победу короля.

Похоже, ее жизнь в Хорверке не будет безоблачной. Впрочем, ей не привыкать…

– Есть ли в Чертоге те, кто хотел бы быть рядом с королевой, когда она предстанет перед лицом Крондорна? – спросил Вьорк, провожая задумчивым взглядом вернувшегося в толпу Хийнма.

– Разве Щитов убивают, когда умирает король? – удивилась Фиона.

– Говорят, что раньше так оно и было, – подтвердил Веденекос. – Но, к счастью…

И тут Фионе стало не до расспросов.

Из толпы вышел гном, чье лицо она не могла забыть с тех первых минут, когда, сопровождаемая эскортом рыцарей, вступила под своды Хорверка. Все гномы, стоявшие вдоль пути свадебного кортежа, были для нее удивительно похожи. И лишь один показался совсем другим, не таким, как остальные, совершенно особенным, хотя принцесса и не смогла бы объяснить, что в нем было такого уж необычного.

Длинные, до плеч, каштановые волосы, перехваченные на лбу тонким металлическим обручем. Едва заметные морщинки, разбегающиеся от уголков глаз. Грубоватое лицо потомственного воина. И глаза – яркие, темно-зеленые, похожие на сверкающие изумруды ольтанской короны.

– Мэтт, внук главы клана Врат, – тихонько представил гнома Шенни.

– Так он принц? – вырвалось у Фионы.

– Конечно. – Посол как-то странно на нее покосился. – Только принц может стать Щитом короля. И не думаю, чтобы Вьорк захотел разрушить еще и эту традицию.

– Моя королева. – Мэтт явно предвосхищал события, но сейчас его вряд ли рискнули бы в этом упрекнуть. – Я буду счастлив служить тебе, пока мы оба не предстанем…

Неожиданно гном замолчал. Будет ли Крондорн рад видеть перед собой человека, пусть даже этот человек – королева Хорверка?

– Я буду счастлив служить тебе, – уверенно повторил он, – пока мы оба не переступим Грань. Но если будет на то твоя воля, то и за Гранью ты не найдешь более преданного друга, чем я.

И Фиона поверила, что Мэтт говорит правду.

Столько событий! Не успеваю записывать. Приемы, знакомства, вчера был пир в мою честь – первый раз в моей жизни! И первый раз в жизни я столько ела, пила и танцевала. Удивительно, но в наших медленных и церемонных танцах (похоже, их играли специально ради меня) гномы не проявляют ни малейшей неуклюжести – скорее изящество. Особенно Тиро, один из моих Щитов: он моментально освоил все па. Мы танцевали до упаду весь вечер напролет: и наши менуэты, и хорверкские плясовые – тут уж мне нашлось чему поучиться у Щитов.