Людмила Безусова - Каждый выбирает по себе

На "автопилоте" пробрел парень в спаленку сестры. Постоял, пока глаза не привыкли к темноте, уселся на кровать. Устал, очень устал… Долгий день сегодня, практически бесконечный — а ведь ещё утром проснулся на своем любимом диване, сомневаясь в верности принятого решения о возвращении домой, терзался от противоречивых чувств, раздирающих душу на части, тосковал об утраченных навеки друзьях. Пожалуй, нежданное появление котофея и его предложение искать без вести пропавшую Людмилу пришлось очень кстати — жить как раньше Антон просто не смог бы. А сможет ли он приспособиться к чудесам, что творятся здесь, не станет ли он несмышленым мальчиком для битья, который соберет все "шишки" этого мира? Пока получается так — Баюн не Тимка, толком ничего не скажет, все время себе на уме.

Парень посмотрел на близкое окошко, сквозь которое в комнату проникал ирреальный свет недавно поднявшейся над лесом луны, вспомнил напавших туманников и, дотянувшись до шторы, наглухо задернул её. Береженого бог бережет… И только потом опустился на подушку.

"Знать бы, что за каша вокруг меня заваривается?" — подумал Антон, проваливаясь в сон, совсем позабыв, что не рассказал котофею о том, что видел Людмилу.

*****

Ловушка, определенно ловушка… Людмила опасливо отошла подальше от осинок, обрамляющих полянку. От них тянуло мертвечиной. Темные чары… Кому понадобилось заманивать её? Зачем? Думала, что после погибели Кащея станет ей жить спокойнее, нет, кому-то все же неймется… Чародейка задумчиво повела глазами окрест и замерла, превратившись в слух. Похоже, неведомый загонщик решил явиться лично?

Ветки приземистых кустов вздрогнули и раздвинулись, пропуская на поляну бесенка. Он шел на четвереньках, низко опустив голову к земле, словно тропил след.

— Птах… — крикнула Людмила, метнувшись ему навстречу. Он не может быть врагом, уж в этом она убедилась. Бесенок увидел, как она вышла из дома, почуял неладное, кинулся следом. — Птах… — и отлетела назад, оглушенная магическим ударом.

Чародейка приподнялась. Туман, застилающий глаза, постепенно развеивался. Почему Птах топчется на месте, почему не идет к ней?

— Стой, ты куда? — видя разворачивающегося обратно бесенка, Людмила поняла, что сейчас он просто уйдет. Ощущая напрасность потуг, завопила во все горло, не делая больше попыток приблизиться к деревьям. Чревато… Граница западни пролегала около них. Западни, настроенной на нее, но Птах ведь не такой, ему многое по силам. — Не уходи, — кричала чародейка, срывая голос. Напрасно, не слышит и, похоже, не видит её.

Бесенок поднялся во весь рост, растерянно потоптался на месте. На его рожице застыло крайнее недоумение, словно он не понимал, зачем пришел сюда, что забыл на этой лужайке. Деревья, как деревья, в лесу таких навалом… Но смутное ощущение неправильности происходящего не дало уйти ему отсюда… что-то, чему он не знал названия, просило его не покидать поляну… что-то, чему он обязан был подчиниться.

Передумал уходить, теперь бы дозваться до него… Людмила не могла допустить даже мысли, что обречена на заточение. Должен быть способ… Есть! Только вот какой? Не паниковать… Попытаться от земли силы набрать, да пробить заслон, что наглухо отгородил её от остального мира?

Сзади послышалось негромкое журчание. Чародейка обернулась и едва сдержала удивленный вскрик. Упругая переливающаяся струя воды взлетала ввысь и рассыпалась мириадами брызг, образующих непроницаемую водяную завесу. Посреди поляны бил родник. Через малое время вокруг него возникло небольшое озерцо, в поперечнике не больше пары метров. Людмила направилась к нему. В нерукотворные чудеса она уже давно не верила — с тех самых пор, как оказалась здесь. Всему есть объяснение.

Внезапно под ногами хлюпнуло. Людмила почувствовала, как ступни проваливаются в трясину. Она ойкнула и перебралась на сухое место, поближе к деревьям. Вскоре под ногами опять чавкнуло, на этот раз куда громче, чем первый раз, словно её пытались прогнать с того места, где она находилась. Дальше двигаться нельзя.

Высмотрев мелкую кочку, Людмила в несколько прыжков перебралась на нее. Родник уже почти иссяк. Застыв, словно аист, посреди болота, в которое медленно превращалась покрытая травой поляна, чародейка смотрела на пологие волны, расходящиеся кругами от центра озерка. Вскоре и они исчезли.

Застывшая зеркальная гладь воды гипнотизировала, не давала отвести взгляд. Людмила усилием воли оторвалась от созерцания неподвижного озера и только сейчас сообразила, что пропитанная влагой земля не даст ей силы. Тот, кто все это сотворил, знал слабость чародейки — вода ей не помощник. Значит, сидеть здесь придется очень долго… Или стоять… Представив, как она, обессилев, оседает в липкую жижу, Людмила передернулась. Но зарекаться не стОит — никогда не говори никогда… Пока-то стоять не тяжело, вот только босые ступни совсем онемели от холода. Чародейка чуть наклонилась и потерла лодыжки, стараясь хоть немного согреть озябшие ноги. Никакого эффекта, словно холодный камень гладишь… камень, покрытый матово-белыми разводами… похожими на изморозь, что оседает на ветках деревьев при первых осенних заморозках…