Юлия Галанина - Кодекс Ведьмы

А те, кто живут за горами, думают, что именно здесь, у нас, жизнь совсем другая, не скучная и обыденная, а полная чудес. Чудеса всегда прячутся где-то там, за горой, за рекой, за синим лесом.

В Зимнем Городе принято верить в то, что ячьи люди знают секрет долгой жизни. Что в их горах растут такие травы, каких нигде больше не сыщешь. Что мудрые старцы делают из них чудесные снадобья. Что они, эти снадобья, лечат все и даруют почти что бессмертие. Ведь всякий знает, что ячий народ — народ богатырей и долгожителей.

А я знаю, что из десяти младенцев, родившихся там под теплым боком домашнего яка, до второго года доживает лишь половина. И еще половина от этой половины умирает, не достигнув и до пяти лет.

Там трудно с водой, там то невыносимо жарко, то невыносимо холодно. Высокогорный воздух совсем другой, им с трудом дышат люди с равнин, они задыхаются, им не хватает дыхания. Отапливать жилища приходится сухим ячьим навозом и тонкими веточками ядовитого кустарника — а где взять другое топливо среди камней?

Моются там раз в год, по весне, когда сходит лед на реках. Все вместе, трут друг друга песком и окатышами, отдирая годовую грязь. Тогда же и стирают одежду, если считают, что она нуждается в стирке. Или не стирают.

И тем, кто дожил там до совершеннолетия, уже не страшны никакие лекари.

Но ячьи люди долго не живут, уходят, не достигнув и сорока зим. Подняв детей, увидев первых внуков.

Только богатые старухи могущественных родов могут зажиться подольше. Если их не вынесут на горную тропу и не оставят умирать там от голода и холода, как велит обычай.

Я знаю, я ведьма.

И это тяжелое знание.

Летом наши крылья были раскинуты во всю ширь, и на степи, и на горы, и леса, и на воды. Зима прижала крылья к телу, родственники собрались у семейных очагов.

Потекли зимние будни.

Если хочешь бодро ходить летними тропами, нельзя останавливаться зимой.

Тело должно шевелиться, ему нужно двигаться.

Хорошо, когда за это не надо много платить. И всегда веселее в куче.

Я занимаюсь вместе с мальчишками одним из распространенных в Зимнем Городе боевых единоборств.

Это удобно и дешево.

Это трудно — угнаться за людьми, многих из которых ты старше три раза. Зная, что перед ними просторы, а твой потолок все ниже нависает над головой.

Они растут, набираются сил, превращаются в мужчин. Вчера они были тебе по плечо, а завтра смотрят на тебя сверху вниз и уже ты им по локоть.

А ты становишься старше с каждым годом, неизбежно утрачивая силу, утрачивая гибкость, утрачивая ловкость, честно расплачиваясь со временем, текущим сквозь тебя, как горная река.

Временем, которое тебя любит, как никого другого, ибо у ведьмы свои счеты с годами.

Но нужно двигаться, нужно, сколько сил хватает, стоять в одном строю с мальчишками.

Ты ползешь вдоль стены улиткой, а мимо тебя проносятся вскачь молодые олени. Боятся ненароком не задеть, не уронить, не покалечить тетеньку, которая плетется позади.

Но ты знаешь, что по меркам ячьего народа ты выглядишь девочкой. И твои ровесницы там — уже старухи на пороге смерти. С изношенными телами, с изработанными руками, с пустыми грудями. С умершими желаниями.

А у тебя второй сын совсем маленький. И он ест твое молоко.

Поэтому нужно бежать. И прыгать. И махать руками и ногами.

И тогда время будет тебе улыбаться.

Потому что вам нечего скрывать друг от друга.

Есть движения быстрые и резкие, а есть плавные и мягкие. Доступные и детям, и старикам.

Пришлый наставник предлагал именно такие.

Это было совершенно новое ощущение: не надо никуда бежать, надо стоять на полусогнутых ногах и расслабляться, взмахивая руками, как трепетный мотылек крыльями.

Наставник толковал, что нужно слушать себя. Что всю жизнь до нашей с ним встречи мы были зажаты, а теперь учимся разжиматься. Что нужно дать волю своим ощущениям, своим чувствам, развязать узлы внутри себя. Что нужно открыть некие тропы для пути некоей силы.

Все это было крайне интересно.

И легко.

И приятно.

Наслушавшись рассказов о новом мастере, сестра моя присоединилась к занятиям.

Теперь мы вместе спускались с Горы к Реке и вновь поднимались на Гору. Осенний ветер трепал темную и светлую гривы и ронял на них сухие листья. Алые и золотые.

Листья окончательно пожухли и опали. Ветра безжалостно обтрепали деревья. Черные стены наших шатров были ему не по зубам. Скалились весело с них рыси и крылатые псы.