Александра Изварина - Закат мира Нелла

Боль… Бесконечная, тяжелая, тупая боль. Ноют кости, ноют мышцы — кажется, даже нервы взрываются. А перед глазами — только темнота, липкая, невнятная темнота. Ну естественно — у нее больше нет глаз. Да и от тела почти ничего не осталось…

Где-то сбоку слышны голоса: "Целитель! Где этот целитель?". Кто такой этот целитель? Память услужливо подсовывает формулировку из трактата "Магия. Первая ступень" — "маг, направивший свой дар на лечение особо тяжело больных". Целитель… на всю их округу был только один знахарь, который даже не появился в их деревне во время эпидемии два года назад. Да и то — старину Куури знали как пьяницу и дебошира.

И зачем ей уже целитель? После того, что было, ей может понадобиться только могильщик — спасибо добрым односельчанам, бывшим друзьям и тем, кто назывался ее семьей. Спасибо за все…

Невольно всплыло перед глазами лицо Лирили — самого дорогого ей человека она спасти не смогла. Прости, родненькая…

"Я мечтала стать магом и научиться защищать самых мне близких от Безликих. Но не смогла защитить даже Лирили, едва спаслась сама… и была объявлена ведьмой. Меня сожгли…"

Голос все еще продолжал упорствовать: "Целитель! Где этот целитель?". Достал уже… Не ясно, что ли, что ее уже не спасти?

"Целитель! Где этот целитель?"

Прости, Лирили…

Луна, ночь… Обычная ночь из тех, каких тысячи и десятки тысяч в Заарре. Густая сеть созвездий на небе, теплый, ласковый ветерок, шелест листвы, шум реки, запах луговых трав и полевых цветов — обычная ночь. Хоть и очень красивая…

В деревне Черновка праздник — Ночь Леса, выпадающая на последний день лета. Люди жгут костры, танцуют, поют песни, сплетают венки из цветов…

… И никто не ожидал того, что будет…

На перекрестке двух улиц в деревне. в свете костров, танцуют девушки. Две из них так и сияют необычной для этих мест красотой — черные, льющиеся шелковым водопадом волосы, матово-бледная кожа и громадные насыщенно-фиолетового цвета глаза. Первые красавицы деревни — Лирили и Рилири…

… Танец закончился, и девушки побежали в лес. Жители деревни пели, смеялись…

… Пока над лесом не взметнулся тонкий девичий крик…

Рилири открыла глаза. Сон, просто сон. Ничего этого не было…

Стоп!

Все это было. И праздник, и Безликие в лесу, и мертвая Лирили, и разгневанные односельчане, и костер… Всевышний, за что?

"Но тогда… Как же я тогда сейчас жива?"

Каменные стены, занавешенные светлыми коврами, каменный потолок, свет, льющийся из большого окна… Она в каком-то замке!

Но почему она еще жива? Ведь было все — она тогда сгорела. Она не в раю, это точно. И не в аду — там бы не было такого пробуждения. Но где она? И почему она все еще жива?

Рилири встала. Хм, странно, ноги держат — и никаких ожогов. На глаза упало что-то белое, и Рилири машинально откинула назад седую прядь.

"Седую?!"

Нет, не седую — совершенно белую, белее снега. И не только одна прядь стала белой — белой стала вся ее длиннющая, до пола, шевелюра. Но почему? Как? Ее волосы сгорели в первую очередь.

На стене висело большое зеркало, и Рилири осторожно подошла к нему. Она ожидала увидеть следы от побоев, ожоги — но…

На нее из зеркала смотрела чуть-чуть знакомая девушка: безупречный овал лица, высокий лоб, прямой тонкий нос, высокие скулы, матово-бледная кожа. Глаза — как раньше, насыщенно-фиолетовые… но какое-то странное выражение в них. Твердое и решительное. Ресницы и брови — угольно-черные…

"И белые кудри до пят."

На ней длинная, до пола, светло-голубая рубашка. Шея замотана бинтами, но боли совсем не чувствуется.

Теоретически, человек, после того как его сожгут, должен тихонько лежать себе в гробике и не рыпаться. Но Рилири не ощущала себя мертвой — наоборот, она была полна энергии.

"Такого не бывает."

Она тихонько подошла к окну. Голубое, с небольшими белыми облаками, небо и…

Океан?!

Громадный, голубой, отражающий солнечные лучи… Никогда раньше Рилири не видела такого прекрасного океана. Да и…

Она неосторожно прикоснулась рукой к стеклу — и окно распахнулось. В комнату тут же ворвался свежий ветер, и Рилири вдохнула ароматы, от которых она отвыкла давным-давно: влага, соль, водоросли…

За спиной что-то стукнуло, и Рилири оглянулась. В дверях замер невысокий паренек в черном плаще. Он был огненно-рыж, на щеке сиял и переливался бриллиантовый узор. Прищуренные зеленые глаза хитро поблескивали.