Холли Блэк: Решительная

— Не надо! — Слова сами слетели с языка Кайи. — Они ведь не желают, чтобы ты был со мной?

Губы фейри скривились в горькой усмешке.

— Мне никто не может ничего запретить.

— Но никто не хочет, чтобы я была здесь! Рядом с тобой! Почему?!

Он бросил на нее удивленный взгляд и провел рукой по серебристым волосам.

— Потому что я рыцарь, а ты… Ты — нет, — закончил он неловко.

— Понятненько. Я происхожу из низов общества. — Кайя отвернулась. — Ничего нового.

За ее спиной раздались шаги Ройбена. Через мгновение он притянул ее к груди, опустил голову, и Кайя ощутила его дыхание на своей шее.

— У меня есть собственное мнение по этому вопросу. — Он прикоснулся губами к ее коже. — Меня не волнует, что по этому поводу думают все прочие.

На миг она расслабилась от его прикосновений. От него веяло теплом, а голос был мягким и нежным. Было бы так легко снова скользнуть под парчовое покрывало и остаться там. Просто остаться.

Но вместо этого Кайя вывернулась из объятий любимого.

— А почему я должна скрываться?

Ройбен фыркнул, и его руки соскользнули с ее бедер. Больше он не смотрел на нее. Его взгляд застыл на камне стен, таком же сером, как его глаза.

— Потому что моя привязанность к тебе — слабость.

Кайя открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, и снова закрыла его. Она поняла, что Ройбен сказал ей гораздо больше, чем она спрашивала. Возможно, именно в этом крылась причина того, что слуги не любили ее, а придворные втихомолку над ней посмеивались. Но самым важным оказалось то, что в это верил он сам. Это было ясно написано на его лице.

— Мне в самом деле надо идти, — пробормотала она, пятясь и надеясь на то, что ее голос не дрожал. — Увидимся снаружи.

Он наконец отпустил ее.

— Ты не можешь ни присутствовать на церемонии, ни идти в процессии. Я не хочу, чтобы ты стала частью моего двора. И главное, ты не должна приносить мне вассальную клятву. Обещай, Кайя.

— То есть мне надо вести себя так, будто мы с тобой незнакомы?

До двери было всего несколько шагов, но они казались ей милями.

— Потому что не можешь позволить себе никаких слабостей?

— Конечно же нет, — ответил он чересчур быстро. — Ты — единственное, что я могу выбирать по собственной воле, а не по обязанности.

Он помолчал и добавил:

— И единственное, чего я желаю.

— Правда? — Кайя улыбнулась против воли.

— А что, это кажется нелепым?

— По-моему, ты просто пытаешься проявить вежливость и действительно кажешься нелепым.

Он подошел, накрыл поцелуем ее смеющийся рот, и она забыла о неприветливых слугах, о коронации и даже о браслете, который собиралась подарить. Ничто не имело значения, кроме прикосновения его губ.

Ройбен не ждал посланника от Летнего двора, пока он не будет коронован официально. За два долгих месяца, прошедших до зимнего солнцестояния, он ни разу не получал вестей от Силариаль и уже начинал задумываться, что она затевает. Темная, холодная зима совсем не годилась для того, чтобы Летний двор начал войну. Возможно, королева просто ждала, когда весна растопит лед и преимущество перейдет к солнечным Фейри.

Порой Ройбен даже надеялся на то, что Силариаль решила продлить перемирие между Летним и Зимним дворами. Ведь война всем стоила слишком дорого, несмотря на значительное численное превосходство войск Летнего двора.

— Прибыл посланник от леди Силариаль, о повелитель! — повторила Дулькамара, звонко щелкнув серебряными каблуками.

Высокопарное обращение, словно ядовитая насмешка, эхом раскатилось под сводами.

— Пришли его сюда, — сказал Ройбен и подумал, ушла ли уже Кайя.

— Если мне будет позволено уточнить, то это посланница.

В глазах Ройбена вспыхнула надежда.

— Пусть войдет!

— Слушаюсь, повелитель.

Дулькамара отступила, пропуская перед собой посланника, точнее, посланницу. Это была девушка-фейри в белом одеянии, без всякого оружия. Когда она подняла голову, ее серебряные глаза блеснули, словно зеркало, и в них отразилось его лицо.

— Здравствуй, сестричка, — произнес Ройбен с трудом, как будто слова застывали на губах.

Волосы девушки были коротко острижены, они создавали ореол вокруг ее лица. Она снова склонилась и больше не подняла головы.