Вадим Климовской: Марш Обреченных. Эстафета

Да, так мы выбили эльфийское отродье из Королевского леса, закрепив обширную полосу лесов за собой и превратив большую его часть в охотничьи угодья, раздав остальную — баронам и графам в награду за службу.

Так вспоминал граф Сермен Коршун, глава Тайной службы Серой Башни, кутаясь в соболиный плащ. Еще раз, раз, в двадцатый, перечитав письмо из канцелярии его милости герцога Альвинского:

"Его тайность Сермен Коршун, да будет Вам

известно, что Его милость герцог Важич

Альвинский, просит незамедлительно явиться

Вас в крепость Судейской Главы, дабы принять важное участие в совете, касающемся государственной целостности. Совет состоит из Высшего судейства".

Ниже на листе пергамента значилось:

"Восток — пепел".

И подпись самого герцога.

Сермен Коршун откинулся на подушки и закрыл глаза, стараясь утрясти мысли, роем круживших в голове. Карета медленно несла его по улицам Мейдрина, он на секунду очнулся от раздумий, вслушался в стук копыт по мостовой, в брань лоточников, загружающих в подводы непроданный товар. Торговая площадь. Скоро и крепость Судейской главы. А мысли роятся невеселые. Мрачные.

Государственная целостность?

Глава Тайной службы вспомнил раннее утро такого же холодного дня, только четыре года назад, утро, въевшееся в его память навсегда. Тогда они решали судьбу эльфийского народа. Решали на военном совете тактические и наступательные действия армий. Выдвигали ультиматум короне Эльсдинов. Призывали Орден Северных Магов стать в передовые ряды. Дать молниеносный и точный удар по зазнавшимся остроухим, пригревшимся под боком Королевства Людей.

Государственная целостность.

И снова фраза с письма не давала покоя!

Речь шла об измене? Или о предстоящей неведомой ему войне? Как понять смысл герцогского письма?

"…будет представлено Высшее судейство…"

Кто на нем будет? Кроме судейства — главмейстеры? Да естественно канцлерство, соберется всё. Возможно князья, имеющие слово в Верховном Совете, мелкие графы… Мелкие графы? Нет! Его точно б не звали. Там где мелкие графы, ему не место. Должность главы Тайной службы давало ему право на столь редкие привилегии, что не снились даже многим титулованным князьям и баронам. Совет скорее будет из немногих, но достаточно, приближенных к Верховному Совету господ.

" Восток — пепел".

Вот, что не давало ему покоя.

Эта фраза завораживала. Буквально будоражила кровь. Притягивала внимание.

Аллон возьми, их секретность! Что же имел в виду Альвинский, когда приказывал писать письмо? Или писали под диктовку Верховного канцлера? Что за бред тогда затеяло канцлерство? Без имени герцога? Неужели они ведут тайную игру за спиной его высочества? Да нет же! Письмо подписано собственноручно рукой самого герцога. Игра не стоила свеч. Измена в Верховной канцелярии? Это что-то новенькое и главное — маловероятное.

Да что там, скоро он сам узнает верный ответ, кто что задумал, герцог плетет интригу в очередной раз или Верховный канцлер?

Граф Сермен Коршун снова откинулся на подушки. Мысли бесконечно возвращались к фразе "восток — пепел". Ясно как день! В письме неспроста упоминался девиз тех лет, когда гремела война с остроухими. Девиз "восток — пепел" реял на флагах северной армии и громом разносился на поле боя, когда войска людей шли в сражения с эльфами. Тогда люди победили эльфийский народ, так отчего же девиз снова всплыл из груды пепелища, неужели остроухие за два коротких года нашли в себе силы подняться на ноги, наточить клинки и нарезать стрел? Неужто им удалось сплотиться в армию и найти силы на реванш? Сермену трудно было в это поверить. Если его вызвали из Серой Башни, что бы рассказать о готовящемся походе эльфийской армии на Северное Королевство Людей, он засмеет весь Совет и открыто обвинит судейство в сговоре, против своей персоны. Вот только кто выступит на его стороне, а кто — против?

Граф глубоко понимал, что затевается тонкая игра на доверии. Его будут побуждать выбрать одну из сторон. Верен ли, он останется, его милости? Герцог не потерпит предательства. Тем более от него.

Письмо выступает незаурядным предлогом его веры в государство и лишний раз требует доказать преданность двору герцога Альвинского.

— Пру-у-у! Стоять! — Закричал на коней извозчик.

Граф Коршун услыхал, как расходятся перед его экипажем ворота крепости.

Цитадель Судейской Главы возносилась над рыночной площадью тремя сплюснутыми башнями, отстроенными вольным и невольным народом. Башни имели узкие окна, а на крепостных стенах постоянно сновал караул. С первого, да и последнего взгляда, можно было с уверенностью сказать, что крепость Судейской главы строилась сугубо для исполнительской цели — наказывать и карать. Впрочем, виновных или невиновных далеко неважно для его судейства, главное — что бы работа никогда не исчерпывалась! Сермен, как-то поймал себя на мысли, что если попасть в немилость герцогу Альвинскому, а следом в казематы крепости, то дорога, в конце концов, привела б его на кладбище или пыточную камеру подземелий, что являлось похуже всякой быстрой и верной смерти.