Виталий Сертаков - Коготь берсерка

Народ суомов не помнил, кто первый встретил в лесу Спящего Человека. Издали казалось, что это всего лишь разбросанные плоские камни, но стоило подойти ближе… как становилось страшно. С востока шесть камней походили на фигуру женщины, спящей на боку. С запада становились видны еще три валуна, и фигура превратилась в могучего мужчину, раскинувшего руки. Однако предания шаманов гласили, что подходить к сейду следует с севера. Тогда дух не испугается и позволит провести гадания…

Вельва покинула сани и присела погреться к костру. Ближе к священным камням женщинам подходить не позволялось, даже таким сильным колдуньям, как она. Но Пиркке и сверху было все прекрасно видно. Там, в распадке собралась внушительная толпа. Люди разожгли еще два костра, они собирались плясать всю ночь напролет, подогревая себя отварами и грибной настойкой. Они собирались плясать вместе с шаманом, празднуя возвращение солнца.

Пиркке терпеливо дождалась, пока шаман закончит пляску.

— Ой, Укко, я привела тебе оленя.

— Толстая олениха, — оценил шаман. — Мы заколем ее в конце праздника. Сегодня у меня в котле другой олень.

— Хорошо, когда в доме много мяса, — сказала вельва.

— Заходи ко мне, Пиркке. — Нойда улыбнулся, но веселье не сверкало в его глазах. — Если хочешь совета, раздели с нами еду.

Обе женщины шамана беззвучно потеснились, освобождая гостье лучший угол в веже. Вельва на мгновение задумалась. Отказаться от трапезы означало обидеть хозяина. Но кушать вместе с нойдой ей тоже не слишком хотелось. Однако старуха вспомнила об умирающей девушке и скрепя сердце уселась напротив котла.

Говорить не полагалось. Зная порядки, все железное — два ножа и заколку — Пиркке оставила за порогом. В широком медном котле дымились только что сваренные куски молодого оленя. Укко первый наклонился, взял мясо ртом, перебросил к себе поближе. Руки он держал за спиной. Следом за хозяином обе его женщины потянулись к кушанью, но вовремя остановились, вспомнили про уважаемую гостью.

Пиркке вгрызалась зубами в горячую оленину и вспоминала, когда в последний раз ела по-собачьи. Кажется, это происходило год назад, только в гостях у другого нойды.

В полном молчании хозяева и гостья опустошили котел. Некоторые куски разорвать и откусить было непросто, но Пиркке справилась. Оставлять недоеденное тоже не полагалось, поэтому к концу обеда вельва еле могла двигаться. Живот раздулся и мешал дышать.

— Давно не кушала так сытно, — честно призналась Пиркке.

— Запрягай. — Нойда толчком отправил своих женщин наружу.

Женщины запрягли в сани тройку лучших оленей с позолоченными рогами. Расшитая бисером упряжь сияла в свете костров. Охотники и рыбаки почтительно кланялись, когда Укко проезжал мимо.

— Жди меня, — бросил он вельве. — Жди, я скоро…

У Пиркке хватило терпения дождаться, пока шаман вдоволь накатается по заснеженным полям. Укко гнал что было мочи, так быстро, что ветер не мог обогнать его упряжку.

— Теперь поедем, — вернувшись, заявил он. — Дух ветра говорил со мной.

Пиркке Две Горы не стала спрашивать, откуда колдуну заранее известна ее просьба. Она быстро покормила своих оленей, подкинула хворост в кокко, попрощалась со знакомыми и повезла шамана к себе.

— Духи подземного мира украли ее душу, — сообщил нойда, подержав ладонь на лбу Нелюбы. Девушка бормотала бессвязно, скидывала с себя одежду, дышала хрипло, с клекотом. — Одна душа при ней, свободную душу украли. Если ее не вернуть до того, как погаснут костры кокко, твоя Нелюба умрет.

— Если ты спасешь ее, я… — начала вельва.

— Нет, — остановил ее нойда. — Если я верну ее душу, мне не нужно оленей. Она мне тоже не нужна. Но что-то ты для меня сделаешь. Обещай!

— Обещаю, — вздохнула вельва.

Шаман приказал расчистить снег, засыпать круг на земле еловыми ветками и поставить на огонь котел с водой. Пиркке послала помощниц, чтобы те привели людей. Чем больше помощников будут петь, тем скорее душа Укко воплотится в дикого златорогого оленя. Нойда пел всю ночь, раскачиваясь, подпрыгивая, часто ударяя в бубен. Он трижды кидал в котел сушеные грибы и травы, трижды выпивал сам и немного заставлял выпить девушку. Нелюба ничего не соображала, горела огнем, но настой покорно пила.

Ближе к полуночи вельва угадала момент, когда душа шамана отправилась в странствие по нижнему миру. Укко обмяк, упал на еловые лапы и тихонько напевал, закатив глаза. Вельва следила за его руками и бубном. Красивый овальный бубен обтягивала оленья кожа. Кожу густо покрывали рисунки. На одной стороне обода сиял Юмала, от него тянулось Вечное древо к Полярной звезде. Нойда ударял роговым молотком по медным кольцам, вделанным в бубен, и пел. Следом за ним подпевали Пиркке, ее подруги и еще трое соседей.