Pol Neman - Иной мир

Соорудить небольшую коптильню, дело не сложное. Подходящего материала было вдоволь, дров тоже хватало. Разделав тушу, я принялся за дело, стараясь производить как можно меньше шума.

Коптить мясо дело не быстрое и у меня на это ушёл почти день. Не скажу, что всё и сразу получилось, но припомнив, то немногое что я знал и читал об этом, мне удалось добиться приемлемого успеха. По крайней мере, запас мяса в дорогу, теперь у меня был. Свою коптильню я разрушать не стал, мало ли пригодится, но вот останки косули спрятал со всей тщательностью. Дождавшись вечера, я вернулся в своё логово. Предыдущий день, меня порядком измотал, поэтому я позволил себе отоспаться.

Стоящего на повозке монаха, Седень увидел ещё издали. Вокруг него уже собралась толпа деревенских жителей. Он подошёл, что бы разузнать, что твориться.

— Чего народ полошит? — спросил он стоящего с краю толпы мельника.

— Ведьм ловит — ответил мельник.

— Так, в нашей деревне их вроде уже всех пожгли?! — удивился Седень.

— А кто его знает, всех, али не всех — философски заметил мельник — К тому же этот денег за них обещает.

— И много? — заинтересованно спросил Седень.

— Много, возами возят, а он даёт три серебряника — ответил мельник.

Седень почесал в затылке. Три серебряника деньги не малые, на них можно корову купить, да крышу у хлева новую справить. Скоро зима, холода, а после сборов всех налогов, оставшегося едва на половину крыши хватит. Он задумчиво вздохнул и пошёл домой. Дома его ждала жена и дети, а в подполе сидела соседская девчушка. Пряталась от всех. Намедни всех её родных на костёр побросали, как ведьмаков и пособников дьявола, а она, вот у них схоронилась. Раньше вся деревня к этим ведьмакам лечиться бегала, а как пришла новая вера, всё изменилось. Теперь травами да заговорами лечиться нельзя, душу потеряешь. А душа, это тебе не шухры мухры. Кому охота веки вечные в аду гореть, да страдать за грехи свои земные, по недоразумению сделанные. Седень то и схоронил девчушку, больше по старой памяти, когда её бабка первенца его выходила. Мальчонка слабым родился, думали помрёт, а нет, отнесли к старой Сивизне, та трав дала, отпоили, выходили. Так что, когда доминиканцы пришли ведьм жечь, Седень, украдкой девчонку к себе в дом увёл. Вот только что с ней теперь делать, не знал. Не век же ей в подполе сидеть. Рано или поздно, кто-то из соседей всё равно прознает…А тут, три серебряника за неё дают…. Корову купить можно. Молоко да сметана в доме будет. Маслицем баловаться станут. Что лишнее продать можно, себе в достаток. Там глядишь и обнов подкупить, себе, жене, детям. Седень кинул взгляд на дом соседа. Вот кто живёт жирно, а ведь тоже не богатым родился. Там подзаработал, тут подсуетился, за то теперь ходит, барин барином. Чем, он, Седень, хуже его?! А от девахи проку ни какого, одни убытки, а не ровён час кто дознается, беды не оберешься. Тут и сам можешь попасть на костёр. Скажут, мол, раз знаешься, знать и сам такой.

Придя домой Седень поделился своими мыслями с женой.

— Да ты что?! — всплеснула руками жена — Так вот взять и отдать? Она же дитятко ещё.

— От этого дитятка, проку как с коровьей лепёшки — возразил Седень — За гусями не ходит, тебе по хозяйству не помогает. Только лишний рот в доме. А за неё ТРИ СЕРЕБРЯННИКА дают!!!

— Но низя же так. Её бабка, как нам помогла — горестно убивалась жена.

— Её бабка уже давно на том свете, а былое, борылём поросло…А узнает кто, что тогда делать будем? Сами на костёр пойдём? Ты о себе, да о детях подумай.

Долго Седню жену свою стращать не пришлось, а себя, он уже давно убедил, что от девчонки, только беды да убытки будут. Слазил в подпол, скрутил её, благо она до последнего не понимала, что происходит и не сопротивлялась. Совесть ёкнула, когда он её вязал, но Седень быстро напомнил себе, что либо она, либо его семья. Своя рубашка ближе к телу и совесть, рыпнувшись в последний раз, затихла.

Когда он вёл её по деревенской улице к монаху, он уже не сомневался, что поступает правильно. Их провожали взглядами. Кто-то смотрел осуждающе, а некоторые откровенно завистливо. Девчонку узнали. А она шла медленно, спотыкаясь и тихо плача. Седню приходилось постоянно её понукать, что бы шла быстрее. Монах стоял рядом с повозкой, разговаривая со старостой деревни. Толпа уже разошлась, только пара зевак всё ещё околачивалось поодаль.

— Вот вам ведьма — сказал он, дойдя до монаха.

— Чем докажешь? — спросил монах.