Сергей Костин: Охотник за бабочками

На всякий случай, придерживаясь за край каменной лепешки, я спустил в болото ноги, поболтал немного в жиже, разгоняя тину, а затем погрузил вниз и само тело.

Холодная, зараза. Неприятное чувство это ощущение холода. Словно бездна заглатывает, обволакивая щупальцами. И неизвестно, есть ли у бездны конец? Или в лучшем случае дно.

Дно имелось. Причем, довольно твердое. И глубина соответствовала первоначальному цвету жижи. Это тоже приходит с опытом, определять глубину по цвету жидкости. Собственно, не жидкости, а субстанции вроде скисшего, разбавленного клубничного киселя с кусками нерастворенного крахмала. Если бы на моем месте оказался кто-то другой, он бы наверняка придумал для попахивающей жижи менее лирическое определение.

Теперь ни при каких обстоятельствах не дотрагиваться до этой самой гадости. И упаси боже пробовать на вкус. Многолетние натурные наблюдения показывают, что данная самодеятельность чревата не только для местной флоры и фауны.

Перейти двадцать метров болота много времени не занимает. Конечно, если вы торопитесь на рейсовый корабль, или, к примеру, к вам приехали долгожданные родственники, от которых вы пытаетесь смыться, тогда да, можно и поспешить. Но нет никакой надежды на успешное завершение миссии, и нет гарантии безопасности.

Все делается медленно. Не спеша. Ощупать дно на предмет твердости, переставить ногу и перенести на нее тяжесть тела. Каждый шаг, как удача. Причем, большая, о которой только стоит мечтать. Вот, помню, в прошлом году на небольшой планете лунного типа попал я в занятную переделку. Иду, это, я, значит, по краю пропасти, а навстречу…

Что-то тяжелое ткнулось в часть тела, расположенное ниже поясницы. Пришлось на время прервать воспоминания о героическом прошлом и заняться непредвиденными обстоятельствами. Не каждый день в часть тела, расположенную ниже поясницы, тыкаются неопознанные объекты.

Мгновенно остановившись, я попытался определить уровень опасности. Если сразу не оторвало кусок с той самой части тела, о которой уже несколько раз упоминалось, совершенно не значит, что можно расслабиться и двигаться дальше. Тем более, что неизвестное «кто-то», или «что-то», продолжает настойчиво тереться, ощупывая со всех сторон.

Когда «неопознанное» совершило обследование половины тела, мне стало не по себе. Одно из двух. Или оно еще не поняло, пригоден я к употреблению или нет, либо размышляет, с какой стороны приступить к инопланетному десерту.

Совершенно неожиданно неизвестное «нечто» протиснулось между ног, приподняло слегка над мутной жижей, и неторопливо понесло меня по направлению к лесу. Я даже не обрадовался столь щедрому подарку природы. Скушает на травке. Знакомое дело. Но на суше и мы герои, поэтому я вытащил из бокового кармана нож и стал терпеливо ждать окончания поездки.

Нож не понадобился. В паре метров от берега, то, что находилось внизу, подкинуло меня и швырнуло прямиком в переплетение ветвей карликового леса. Я даже не успел сказать слова благодарности. А через секунду уже жалел о том, что хотел сказать эти самые слова.

Место, куда швырнул меня неизвестный подводный друг, отличалось непомерным количеством колючек, каждая размером с хорошую иголку. Пришлось слегка повозиться и помахать руками. И, естественно, покричать. Потому, что ничто не помогает так, как хорошие крики при неожиданностях.

В конце концов, я оказался в положении «лежа на животе». Внизу поменьше иголок. В таком же положении пришлось выбираться на более чистое пространство. Несколько десятков уколов колючками пришлось списать на неприятности профессии. Лишь бы они не были отравленными.

Повалявшись минуты две, постанывая и сетуя на судьбу за неправильное обращение, я решил, что, раз меня пожалеть сейчас некому, то и непосредственной опасности от уколов иголок не существует. Обругав болотного гада нехорошими словами и швырнув в болото пару булыжников, я продолжил движение к ледяному столбу. Нельзя долго воздействовать на инопланетную природную структуру. Может быть, болотная тварь запомнит все, что я сказал и через миллионы лет смутирует в злобную, кровожадную тварь. Тогда на моей совести останется черное, несмываемое пятно.

Вот такая хреновая, но ответственная у меня работа.

Карликовый лес заметно поредел, но одновременно и подрос. Соответственно мое настроение поползло в гору. Солнышко светит. Птички не поют. Мошкары не видно. Тухлятиной пахнет. А мокрый комбинезон, облепленный жижей, не повод для грусти. Не работа, а прогулка. Причем хорошо оплачиваемая.