Сергей Костин - Охотник за бабочками 3

— Я о новостях спрашивал?

Верный друг и товарищ, почесав под подбородком, сообщил, что новостей, как таковых, не имеется. Старшие мои братья продолжают на меня дуться по причине того, что мне досталась большая часть наследства. ПаПА практические все время сидит в библиотеке и изучает старинные манускрипты, которые доставляют ему с последних раскопок.

— А Волк? — поинтересовался я, — Волк как наш там?

— А что Волк, — Кузьмич перестал задумчиво поглядывать вдаль, — Последний раз, когда я к нему заходил, он был в глубокой печали. Обливается от скуки маслом и превращается в груду ржавеющего металла. Без нормальной работы кто хочешь ржаветь начнет. Даже Вселенский Очень Линейный Корабль.

Надо будет навестить старого друга. Подбодрить. Пообещать, что на следующее дело обязательно возьму его с собой. Самовостанивающемуся и само заправляющемуся кораблю не место в пыльном гараже. Вселенский мечтает о звездах. Значит, пообещаем ему звезды.

Перед тем, как проведать паПА и Вселенский Очень Линейный Корабль, необходимо было заполнить формулы новому жильцу. Личинка глубоководной бабочки должна быть оформлена по всем правилам. Поставлена на довольстве, обеспечена водой. И, естественно, неприкосновенностью со стороны закона. Оформим ее, как малька зеркального карпа, а потом разберемся.

Кузьмич мне работать не мешал. Бабочек давно понял, что в такие минуты меня лучше не беспокоить. Дружба дружбой, а заполнение анкет и заявок дело важное. Лучше использовать свободное время с пользой.

— Девяносто во-о-осемь. Девяносто де-е-евять. Сто… Помоги, командир.

Я подцепил сейф к лебедке и поднял его. Из-под сейфа, кряхтя и обливаясь потом, вылез Кузьмич. Пока я устанавливал трехтонный сейф на место, бабочек добрался до зеркала, где устроил тщательный осмотр тела.

— Не, командир, ты только глянь, — Кузьмич согнул руку и поиграл вздутыми мышцами, — Железо! Вот что значит, отжиматься по правилам. Нет, командир, ты посмотри…

От Кузьмича так просто не отделаться. Если он хочет, чтобы я им восторгался, то надо восторгаться. Или пристрелить. Или утопить. Или сослать обратно на каменный огрызок в бескрайних просторах вселенной, откуда я его снял, бездыханного и законсервированного. Но Кузьмич мне дорог не только как бабочка, единственная и неповторимая, но и как верный друг и товарищ. Я без всякого желания ткнул пальцем в согнутую руку Кузьмича.

— Мышиные животики, — прокомментировал я твердость мышц друга.

Кузьмич на мое предложение отреагировал достаточно слабо. Абсолютно никак не отреагировал. Он продолжал пыжиться, надувать щеки, восторгаясь строением собственного тела. Даже крылья от натуги покраснели. В такие минуты мне жутко хотелось сбегать в чулан, принести молоток и забить самовлюбленного Кузьмича до смерти.

— Я к паПА. Ты со мной?

Больше всего на свете Кузьмич любил ходить в гости к моему паПА. У того в библиотеке всегда можно было поживиться каким-нибудь блестящим предметом или куском старинного горшка. О такой мелочи, как старинные монеты, я даже не говорю. Особенно Кузьмичу нравились металлические кругляшки с изображением мутировавших птиц, и портретами древнерусских сказочных героев. Одну из таких монет Кузьмич носил на шее. На ней был отчеканен человек с протянутой к звездам рукой очень похожий на Кузьмича, только без крыльев.

ПаПА, ученый, историк, археолог и просто любитель старины, как и предполагалось, находился в библиотеке за своим любимым столом ручной работы древнерусских мастеров деревяночников. Здоровый деревянный предмет на четырех ножках и с сохранившимся на столешнице автографом самого мастера. «Васька Туз здесь был. статья…. прим….УКРФ. Десять лет без права…» Внизу от полустертой надписи было выцарапано сердце с хвостиком. Лично я считаю, что за десят долгих лет этот мастер по имени Васька Туз мог бы сделать стол и поприличнее. Мое появление ничуть не удивило паПА. Наверняка Бемби донесли о моем приезде.

— Младший сын с тараканом? — своеобразно поприветствовал нас паПА, — Здравствуйте. Садитесь поближе. Я сейчас закончу с документами.

Я забрался с ногами на широкое библиотечное ортопедическоле кресло. На спинке примостился Кузьмич, который спокойно перенес нестандартное обращение к свое персоне. ПаПА был единственным человеком в доме, кому бабочек прощал все. А попробуй не прости. Вмиг окажешься на улице или в частной коллекции на булавке. Желающих только свистни.