Алексей Игнатушин - Железная скорлупа

Фрейлина вздрогнула, задрала подбородок.

— Мы выедем на рассвете, — сказала сухо. — А сейчас оставьте меня.

Троица откланялась. Хелия, повернувшись к ним спиной, разглядывала обновки.

Мадор утер со лба пот. Троица неспешно двинулась.

— Не завидую вам, сэр Инконню, — сказал лекарь с сочувствием.

Внутри рыцаря боролись чувства удовлетворения и тихой досады.

— Леди Хелия достойная женщина, — пробормотал он.

— Когда молчит, — согласился лекарь, Гарет хохотнул. — Думаю, на сегодня прогулок хватит.

— Нет, — дернул юноша плечом, — я должен посмотреть, как устроился конь, проверить оружие.

Мадор с неодобрением согласился.

Инконню придирчиво осматривал белоснежного любимца, заглядывал в уши, щупал подковы, пересчитывал шерстинки. Конюх заметил обиженно:

— Право слово, гостям многое прощается, но всему есть предел.

Рыцарь отметил благородное произношение конюха, мысленно удивился.

— Простите, — буркнул смущенно. — До завтра, — сказал коню, целуя в бархатные ноздри. Жеребец, брезгливо фыркнув, тряхнул гривой.

Снаряжение рыцаря поместили в оружейной.

— Мы не держим в домах оружия, — пояснил Мадор. — Это вроде обета.

Рыцарь кивнул — не ему объяснять.

Оружейная потрясла количеством отличных доспехов, мечей, щитов, копий. Инконню по-мальчишечьи обрадовался, с трудом подавил желание бегать от доспеха к доспеху, пересчитывать кольца или восхищаться мечами.

— Это оружие доблестных рыцарей, — прошептал он. — Откуда?

— Многие жители деревни были рыцарями, — сказал Мадор.

— Были? — удивился Гарет. — Они… умерли?

— Нет, — рассмеялся лекарь. — Они освободились от ненужной скорлупы, мешавшей жить свободно.

Рыцарь спросил настороженно:

— Что вы имеете в виду?

— Понимаете, — замялся лекарь, — рыцарство держится на обетах, а каждый обет — незримая веревка, ограничивающая личную свободу.

— Да как вы смеете?!. — задохнулся Инконню, взглядом прожигая Мадора.

Доктор выставил ладони вперед:

— Помилуйте, сэр Инконню, мы никому не навязываем нашу точку зрения, каждый решает сам, что ему нужно.

— То есть мужчины в деревне — бывшие рыцари?

— Нет. Есть и лорды, и купцы, и вилланы. Много женщин благородного сословия.

— Но как же, как же так получилось? — прошептал рыцарь растерянно.

— Сэр Инконню, это долгая история. В конце концов мы дети Господа, а он не делает различий меж благородными и вилланами, так стоит ли нам поступать иначе? Вот ваши доспехи. Меч наточен, котт-де-май очищен, щит подновлен. Ваш верный оруженосец не смог найти мизерикорд и кольчатые шоссы, но здесь этого добра навалом, берите в подарок.

— Благодарю, уважаемый Мадор, — пробормотал рыцарь.

— У господина нет копья, — встрял Гарет. — Не могли бы…

— Разумеется, берите любое.

Инконню сухо поблагодарил. Гарет сгрудил снаряжение отдельной кучкой, и Мадор потянул их к выходу.

— А теперь — в кровать, — сказал он настойчиво. — Вам следует отдохнуть.

Обратную дорогу рыцарь жадно всматривался в лица мужчин, ища «рыцарские» признаки. Горечь и недоумение переполняли, неправильность происходящего сводила с ума.

«Что тут творится?» — думал со страхом.

Гарет ворочался в кровати, близость новых приключений будоражила, мешая спать. Еле слышно сопел рыцарь: микстура Мадора подарила ему крепкий сон. Оруженосец пожалел, что не попробовал зелья. Лежи — мучайся, а завтра клевать носом в седле.

Отбросил одеяло, на цыпочках вышел наружу, надеясь легкой прогулкой успокоить нервы.

Луна бросала на лицо мягкий свет. Гарет шел вдоль спящих домов, глубокими вдохами закачивая в грудь прохладный воздух. Ночь была на удивление теплой для осени.

Гарет широко зевнул — сон наконец обратил на него внимание. Оруженосец повернулся и заметил вдали яркий блеск. Любопытство толкнуло пойти в ту сторону, за спины домов.

Свечение разгоралось, слышался смех, музыка. Заинтригованный, оруженосец крался в темноте, припадая к теплой земле.

«Что за ночное сборище?» — думал он опасливо: ранее по ночам не выходил из дома, может, по ночам здешние жители творят дьявольские вещи?

Взору предстала стена пышных кустов, воздух над ними светился от золотистого пламени костров. Очевидно, жители веселились в ложбине: смех и музыка стали громче, он различил звон кубков.

Оруженосец приблизился к кустам и заколебался. Природная осторожность заставила замереть в нерешительности.