Stashe - Кайорат

Вожак волкодлаков поморщился и пренебрежительно посмотрел на нас сверху вниз. Умеют же некоторые так хитро фокусировать глаза.

Пилону он доставал до холки, явно был выше Осириса, но моя голова немного возвышалась над его макушкой. Как вожаку удавалось одновременно всех обливать презрением маленьких желтых глазок, я не понял.

— Прелестно! — низко и хрипло сказал волкодлак. Мое мнение, о его уме улучшилось. Говорил он гораздо лучше, чем выглядел. — Хотелось бы получить нашего друга обратно.

— На нем не написано, — совершенно спокойно возразил Пилон и слегка приподнял верхнюю губу. Его клыки, на мой взгляд, несомненно, внушали уважение. Волкодлаки заворчали, но стоило вожаку повести плечом, как воцарилась тишина. Он лениво почесал живот, едва прикрытый потрепанной шкурой. Протянул вперед когтистую лапу и, ткнув в нашем направлении пальцем, произнес угрожающе лениво:

— Зачем тебе чужие проблемы, анушка? Нет более нелепой компании, чем дракон, анушка и икуб. Верни нашу добычу, тогда мы вас не тронем.

Я тихонько сглотнул. Как хорошо, что не приходится отбиваться от них в одиночку. Хорошенькая демонстрации намерений… угрозы в чистом виде!

— Апчхи! — Запах роз стоял до того густой и крепкий, что становилось дурно. Я чувствовал, как дрожит рядом от напряжения фек. Если бы мне было хоть чуточку лучше, несомненно, заинтересовался бы его странным поведением. А так…ненавижу розы! Пилон покачал головой и выставил вперед копыто.

— Не пойдет. Если уж торгуемся… хочу понять, почему он так нужен. Цену предмета, так сказать.

Вожак хмыкнул, но смешок перерос в угрожающее рычание:

— Зачем лезешь не в свое дело, лошадь?

Я на месте Пилона обиделся бы. Но жеребец лишь нервно дернул ухом.

— Ты умеешь колдовать? А я умею. Если сейчас просто перемещу его или испарю?

— Ладно, — неохотно приоткрыл завесу тайны вождь, — он кое-что украл. Мы не терпим подобного. Мало вернуть краденное, нужно наказать вора. Чего хочешь за фека?

Пилон молчал, жевал нижнюю губу и делал вид, что размышляет. Мы тоже. Толпа перевертышей, а я насчитал около 15 тварей, молча маялись и похрюкивали. Вожак угрюмо пялился из-под кустистых бровей.

В этот момент самый худосочный и низкорослый из волкодлаков оглушительно чихнул. Как он затесался в толпу здоровых собратьев, не знаю, но реакция у всех оказалась одинаковой. Все как один вздрогнули и посмотрели на провинившегося. Хлюпик меланхолично вытер лапой морду. Один из стоящих рядом оборотней помедлил мгновение и влепил оглушительную оплеуху не вовремя расчихавшемуся товарищу. Тот клацнул зубами и виновато пробубнил: "Ну, так воняет-то — ужасть".

Вожак нервно мотнул головой и повернулся к Пилону. Я отметил на редкость злобное выражение его глаз.

Пилон фыркнул:

— Думаю, сможем договориться. Один момент, должен посовещаться с товарищем.

Пилон повернулся ко мне, наклонившись так, чтобы одним глазом наблюдать за волкодлаком:

— Готов торговаться? — спросил он у меня. Осирис кивнул, едва заметно. Конь громко заржал и нас ослепил синий свет. В тот же миг за спинами открылся портал, а мое ухо ошпарило болью. На инстинкты впрочем, это не повлияло. Умом я еще обдумывал ситуацию, а лапы спешно проносили сквозь врата. Где-то позади, завыли в бессильной злобе перевертыши, а впереди мелькнули и пропали ноги Пилона. Дерево появилось передо мной так неожиданно, что я с размаху влетел в ствол и кубарем покатился по склону. Очумелый, хлопая глазами, пытался уцепиться когтями за землю. Наконец, остановился и, пошатываясь, встал. Голова гудела, все кружилась. Пилон приплясывал в пяти шагах, как казалось на радостях. Но когда звон в ушах поутих, я понял, что это выражение ярости, а сам конь громко ругается. Осирис последний спустился с пригорка. Его тоже немного покачивало. Синеватое марево на месте врат не угасло, а почему-то приобрело равномерный фиолетовый отсвет.

— О, — выдавил я. Осирис подошел ближе и рухнул на близлежащий камень. Там и сидел — бледный и слабый. Пилон закончил ругаться и присоединился к нам.

— Поздравляю вас! Одну проблему решили. Должен признаться удачно, но…, - он яростно затряс головой, — как вспомню, что эта сволочь называла меня лошадью!

— У нас проблемы, которые легко не решаются, — едва слышно произнес Осирис. Мне это утверждение казалось странным. Разве мы не спаслись? Но я предпочел сохранить молчание и вопросительно глядел на него. Так хорошо немного посидеть на траве, никуда не бежать, не суетится. Но Пилон к словам Осириса отнесся серьезно: