Stashe - Судите и судимы будете

— Похоже? — Дан кивнул. Довольный Леопольд захрустел пальцами.

— Наша база видов. Сейчас наглядно продемонстрирую тебе основные расы и их различия. Ну, с шантийцами знаком. Катаринцы потомки ящеров, но и в их крови уже изрядная доля крови шантийцев. Кроме того, одно время они активно скрещивались с тау и машмба. Последние вымерли во время вспышки мора, почти сорок лет назад. Очень малочисленная была раса. Тогда по миру Януса прокатилась одна из наиболее сильных эпидемий. Виновата в море долгая война между ящерами и людьми. Точнее волшебниками. Они с переменным успехом конфликтуют последние двести лет. Только человеческая популяция за это время увеличилась в сотни раз, а ящеры почти вымерли. А вот, — Лео ткнул пальцем в направлении экрана, — тау. Раса возникшая в результате скрещивания физлингов и шантийцев. Одна из древнейших. Еще есть сенты. Потомки мешлингов. Они выделились в отдельный вид по двум причинам. Сами мешлинги вымирают довольно давно. Выродились из-за близкородственных браков. Сенты появились от их связей с шантийцами, но полукровки из рода изгонялись и создали собственную популяцию. У водяных пунктик в плане чистоты крови. В результате первые почти загнулись, а вторые сейчас процветают.

— Странно… — Задумчиво произнес Дан. Он сел удобнее и, как обычно, когда задумывался, начал покусывать подушечку большого пальца.

— Что странного? — переспросил Леопольд, соизволивший, наконец, оторвать седалище от кресла. Сейчас он как раз наполовину залез под стол, пытаясь дотянуться до укатившейся туда кружки.

— Шантийцы породили половину рас на Янусе?

— Новых рас. Ну да, можно сказать и так.

— Но их социальная роль в таком случае должна быть иной. А по моим сведениям, они скорее цыгане Януса, нежели родоначальники цивилизации.

— Верно. Но шантийцы заслуживают отдельного разговора. Все сведения, что мы знаем о них, так или иначе противоречат друг другу. На мой взгляд, они представляют такую же загадку, как и люди с островов, как волшебники. Говорю же, Янус полон загадок.

— Ладно. Объясните мне.

Леопольд победно рыкнул и с криком: 'ага!' вылез из-под стола, сжимая в руке кружку.

— Сейчас я сделаю кофе и расскажу о социальном устройстве Януса. Ступенях, кланах и родах. Так проще будет понять, какое место в этом бедламе занимают шантийцы.

Занимательные беседы имеют пагубное свойство — увлекать, заставляя полностью отключиться от реальности. Как следствие, в себя приходишь в самый не подходящий момент и по неподходящему поводу.

— Не могу больше, — Богдан осоловело посмотрел на Леопольда. С кофе они явно переборщили. Напиток плескался в глазах и норовил перелиться через край. Эффект получился неожиданным, прямо противоположным нужному. Вскоре обоих начало неудержимо клонить в сон.

— Ты завтра придешь? Нужно закончить, — пробубнил Леопольд, добавив еще что-то уже совсем неразборчиво. Дан покорно кивнул, зевнул, с трудом поднялся и тяжело понес тело к выходу. Единственное, о чем он сейчас мечтал, доползти до койки. Сегодня позволено. Дан еще разок вяло мотнул головой, с трудом разминулся со стенкой и вышел в раскрывшиеся перед ним с услужливостью автомата, двери.

Перенапряжение последних дней, постоянные нагрузки и внезапно подвернувшаяся возможность расслабиться обернулись коварными последствиями. В голове абсолютная каша, ничего из рассказанного за последние три часа Леопольдом Шептунов вспомнить или тем более воспроизвести не смог бы. Он очень надеялся, что полноценный отдых поможет расставить в мозгу знания по нужным полочкам. Если нет, придется слушать курс лекций от Благого по-новой… О, ужас!

Инспектор ввалился в свою каюту и рухнул на постель.

Уютную дрему нарушил какой-то навязчивый звук извне. Очень раздражающий, надо заметить. Богдан попытался открыть глаза. Оказалось, порой совершенно невозможно выполнить отданный себе даже самым строгим голосом приказ. Тело просто-напросто отказывалось подчиняться. Звук тем временем стал отчетливее и, наконец, еще и визуализировался как мигающий красным вызов по внутренней связи. Шептунов почувствовал, как ненавидит станцию и особенно того, кто его вызывает. Он с удовольствием проигнорировал бы пиликанье, но профессиональное чутье не позволяло совершать необдуманные, хотя и эмоциональные шаги. Инспектор тяжело вздохнул и с трудом поднялся с койки. Пошатываясь, добрел до панели вызова и вскользь хлопнул по ней ладонью.