Иван Винцев: Сосуд для безумия

Пронзительный звон, оповещающий о начале уроков, вернул юношу с небес на землю. Большая часть учеников только сейчас принялись лениво проходить в аудиторию. И вот, в хвосте едва плетущихся студентов, в аудиторию зашли Стив и компания. Заметив хулиганов, Квин быстро отвёл взгляд в сторону, дабы не провоцировать задиру, а группа Стива в свою очередь разразилась неприятным гоготом.

Наконец, следом за учениками в класс вошёл преподаватель. Им был пожилой дедушка в шерстяном пиджаке, квадратных очках и с аккуратной седой бородкой. Студенты звали его «профессор Рубцов». Отличительной особенностью профессора был невероятно томный голос. Как только тот начинал читать лекции, даже самые стойкие и трудолюбивые студенты в мгновение ока теряли над собой контроль и, поддавшись соблазну, засыпали словно убаюканные дети.

Мелкими шажками Рубцов прошёл к широкому преподавательскому столу и, как только все расселись по местам, профессор начал урок.

— Доброе утро, молодые люди! — Поприветствовал аудиторию улыбчивый старичок.

В ответ на приветствие профессора студенты с грохотом повставали с мест.

— Будет вам, — едва заметно усмехнулся Рубцов, — садитесь! Итак, давайте начнём с переклички.

Взяв толстую папку со стола, профессор выудил из переплёта список класса и, поправив очки, черкнул в листке пару пометок. Пробежавшись взглядом по студентам в аудитории, он начал медленно озвучивать имена из списка, на что ребята, заслышав свою фамилию, высоко поднимали руки.

— Илай Винсон, здесь? — Продолжал старичок.

— Болеет.

— Так-с, болеет… Вот ведь хворь разгулялась… Семён Лотери, здесь?

Внезапно речь профессора перебил неприятный звук, пронзительно верещащего телефона.

— Мы, кажется, уже не раз обсуждали, что телефоны во время занятий должны быть отключены. — Строго возмутился профессор.

В один миг, атмосфера в аудитории изменилась, и студенты расслабились, подняв тихий гул. Некоторые злобно хихикали, другие воспользовались моментом, дабы ещё чуть-чуть поболтать с друзьями. Квин же, безразлично бегал глазами по аудитории в поисках нарушителя порядка, покуда его взгляд вновь не остановился на парне с бандитской внешностью.

— Я слушаю. — Как ни в чём не бывало, ответил на звонок Эдгар.

«Ого… А, вот это уже нагло! Кажется, кому-то влетит по первое число…» — Злобно проскрипел внутренний голосок Квина, после чего взгляд юноши переместился на профессора. И действительно, добродушный старичок, буквально позеленел от злости. Ещё бы, ведь в лицее такого уровня подобное неуважение к преподавателю и классу, просто непозволительно.

— Молодой человек! — Завопил Рубцов, стараясь выдавить из себя самую грозную интонацию. — Немедленно выключите телефон или покиньте аудиторию!

— Да, я понял. — Буркнул Эдгар, однако ответ адресовался не профессору, а собеседнику на другом конце линии. — Конечно, у меня всё готово.

«Нда… Похоже назревает нехилый конфликт…» — в ехидной манере, продолжал комментировать ситуацию внутренний голосок. Тут Квин заметил, помимо его затихла вся аудитория, предвкушая небывалых масштабов скандал. Внимание всех до единого студентов ныне было приковано только к разгорающейся перепалке на первом ряду.

— Хорошо, будьте осторожны. — С этими словами Эдгар спокойно отключил телефон и убрал тот обратно в карман.

Ворчливого старичка затрясло от злости, а Эдгар лишь невозмутимо копошился в карманах брюк, что злило профессора всё сильнее.

— Вон из моего класса! — Грозно заорал старик.

И вот, к удивлению окружающих, Эдгар, вдруг послушался приказа преподавателя.

Ни сказав ни слова, юноша как ни в чём не бывало, поднялся с места, и оставив вещи, не спеша направился к выходу из аудитории. Однако, миновав профессора, Эдгар вдруг замер на месте, спрятав руку в карман брюк.

Внезапно несколько человек громко «ахнули», а мгновением позже в аудитории повисла напряжённая тишина. Студенты, шокированные уведенной сценой, казалось попросту забыли, как нужно дышать. А Квин, со скукой следящий, за перепалкой, выпрямившись на месте, безумно округлил глаза. Но больше всех, кажется, был удивлён профессор.

Старик стоял в центре аудитории не способный проронить и слова. Причиной его молчания был торчащий в горле нож.

Дряхлые ноги, уже едва держали мужчину, и через секунду, тот рухнул на колени, жадно глотая воздух, окровавленным ртом. Эдгар же, лишь безразлично вытирал руки белым платком, невзирая на муки отплёвывающего кровь профессора.