Татьяна Тихонова - Дьюри

Я рассмеялась. Странное дело — улыбка, даже если все плохо, безнадежно и беспросветно, и ты улыбнулся, пусть даже через силу, безнадега вдруг отпускает… удавка на шее ослабевает… А Элизиен тем временем говорил:

— У них здесь было восстание машин. Границы между мирами только открыли, тогда еще люди прилетали к Вазимингу на железных птицах, и было сказано немало прекрасных слов о дружбе и братстве… И тут же вскоре разыгралась у них война. Страшная то была война… Точно как в предании говорится: и сравняется земля с небом, и будут лететь железные птицы, и огненный дождь прольется на ваши головы…

Я слушала, и мне становилось страшно. Слова из писания…

"Элизиен, это единственное наше будущее?"

— Единственное, которое открыто пока… Ты же видела башню Валиенталя? — ответил дьюри.

"Видела… Четыре мира. Харзиен сказал, что ваш мир это одно из наших прошлых, значит, известно, другое?"

— Да, Гурмавальд… В том мире живут уродливые люди и звери, страшные — двухголовые, безрукие, трехногие… оттуда приходит к нам паучья чума и страшные туманы… Но рассказывают некоторые бродяги, — есть где-то прекрасный мир, Гелания, что среди прекрасных лесов и рек стоят белые высокие дворцы, а люди, живущие там добры и прекрасны лицом… Они управляют добрыми машинами и летают на железных птицах к далеким звездам. Некоторые говорят, что это будущее Асдагальда, но оно пока скрыто от людей, а вот Ошкур, напротив, проявляется все больше…

Я уже не могла больше пытаться заснуть, и, усевшись по-турецки на голой, нагретой за день земле, смотрела в ту сторону, откуда пришла… Красное зарево большого мегаполиса освещало небо на горизонте… И, казалось в этот ночной час, что там, живет страшное чудовище, изрыгающее смрад и дым, пожирающее то, что породило его, и высасывающее жизнь из того, что встречалось ему на пути, и если его не остановить сейчас, то оно погубит все живущее на этой прекрасной земле очень скоро…

…Что я делаю в этой черной степи, в этом времени, где меня не должно быть вообще? Что мне делать там, куда рвется моя душа, если я могу причинить зло, тому, кого так глупо и навязчиво хочу видеть?..

А Элизиен говорил и говорил тихо, он слышал, что творится во мне.

Это отчаяние или черная пыль чужих дорог чуждого мира заставляет противно слезится мои глаза?.. Или преследующий неотрывно взгляд Ошкура довел меня до истерики?..

Мотнув упрямо головой, я опять уставилась на багровеющий вдали горизонт. Я не видела выхода, кроме как снова идти… выбираться из этого мира деловито и равнодушно жужжащих машин… И никогда больше не возвращаться в мир дьюри…

Внезапно исчезли все звуки… Отдаленный лязг гусениц трансформеров потонул словно в вате в навалившейся на меня неожиданно тишине. Их тяжелый гул сначала стал тягучим, будто клейстер…

А потом смолк. За ним замолчал и Элизиен… Его тихий голос утекал вслед за другими звуками прочь, и мне стало страшно… Остаться совсем одной, здесь, в этой тишине?..

Что-то прозрачное вырастало вокруг меня, мне казалось, что меня обступает кто-то своим присутствием неслышно. Выставив руки вперед, я уперлась во что прохладное и гладкое… Будто стекло… Оно уже сходилось у меня над головой острой пирамидой, и стены ее тянулись до земли, а земли под ногами не было… Босые ноги мои стояли на стекле прозрачной пирамиды… Я казалась себе маленькой и беспомощной, вглядывалась сквозь толстое мутное стекло и не видела ничего…

Никто не откликался на мой зов… Элизиен больше не отвечал на мои вопросы… Но странное спокойствие наваливалось все больше на меня… Я легла на чистый, прохладный пол, прижавшись разгоряченным лицом к нему, и необычное ощущение, что все будет хорошо, коснулось меня, оно убаюкивало меня незатейливыми песенками моего детства, шептало на ухо маминым голосом добрые сказки со счастливым концом…

И та, которая лежала на полу, уснула…

А я оставила ее. Я не хотела спать. Мне хотелось летать… Но места было мало в пирамиде, и я билась о ее стены, разбивая лицо и крылья в кровь… Отпустите меня!..

Но иногда я смотрела вниз, на ту, что я оставила там, и мне становилось жаль ее…

Она лежала на спине, и грудь ее была рассечена, и видны были бело-розовые, влажные от крови и слизи легкие… Сердце билось… медленно… будто из последних сил… И зеленый глаз чужеродного тела мигал непрерывно в груди ее, вот он замигал быстро-быстро, словно испугался, что его увидели…