С. Никин - Симбиоз

— Ты утомил меня, ей богу, — не выдерживаю этого бреда. Давно я такого не слышал, с последней встречи с Шалинским.

— Ты же сам просил объяснить, — пожимает плечами Смирнов.

— Честно говоря, я надеялся на более доступное моему разуму объяснение. Понимаешь, Ринат, кхм, Александрович, я новенький в вашей системе этих самых сущностей, и мало в чем врубаюсь. И, кстати, я из местных, просто слегка измененный, мутировавший, так сказать.

— Не понял, что ты хочешь сказать? Ты новый? Из местных? Ты восьмой?!!! Но этого не может быть!

— Да нет же. Я не восьмой. Я один из семи. Но я другой. Я новый. Я не знаю, как тебе это объяснить, ибо сам нифига не понимаю. Короче, вот такой вот я.

— Но этого не может быть. Я о таком никогда не слышал.

— Мало ли о чем ты не слышал. Катерина тоже никогда не слышала о подобных тебе. Считала, что вселенная крутится вокруг семерых, чей покой лишь изредка тревожит восьмой. Однако… Кстати, если бы ты не полез выяснять, что о тебе известно Катерине, а тихонечко удалился, то остался бы незамеченным. Хотя ее цель Луноликий. Так что если ты поспешишь скрыться, то есть шанс внушить Катерине, что ей присутствие чужого лишь показалось. Я могу этому посодействовать, ибо заинтересован в скорейшем разрешении конфликта.

— Не получится. Если она уже почуяла появление чужого, то не сможет с этим смириться. Ведь она одна из семи, — полковник встал, оказавшись неожиданно высокого роста, прошелся по салону, остановился напротив меня. — И если ты один из семи, то тоже… Но нет. Ты не можешь им быть. Я бы почуял.

— Я же спокойно общаюсь с одним из семи, — напоминаю ему.

— Но, ты не такой, как они. И не такой, как я, — его взгляд вновь устремляется в меня, пытаясь вскрыть мою сущность. Но мне это даже не доставляет какого-либо дискомфорта.

В голову приходит шальная мысль о том, что можно попытаться проделать с ним то, чему меня научила Катерина. А что? Нет, ну взять под контроль его оболочку, конечно, не получится, но может, удастся шарахнуть ему по мозгам, как это получалось с теми, кто сопротивлялся контролю. Все же не буду спешить.

— Не забивай себе голову, — искренне советую ему. — Я сам как-то пытался размышлять на тему: кто же я такой. Но, в конце концов, бросил это занятие из-за риска сойти с ума. Подумай лучше, что будешь делать, если Катерина действительно не оставит тебя в покое. Эмигрируешь в другой мир? Кстати, а много их, этих миров? Похожи они на наш?

Полковник сел, уставившись куда-то сквозь стену салона. Так он просидел не менее минуты. Я уже подумал, не покинул ли он оболочку, оставив меня наедине с телом, а сам уже слинял в иные миры. Но вот его взгляд вновь ожил. Фээсбэшник вынул из нагрудного кармана красный платочек и промокнул пот со лба. Вот почему эти бессмертные сущности не могут так перестроить тело, чтобы оно не потело?

— Миров много, — заговорил он. — Но мне подходят лишь старые, подобно этому, в которых создатели редко проявляются в физическом состоянии. Найти такие миры непросто. Я легко могу найти миры, в которых уже бывал, но туда мне дорога закрыта.

— Почему? — задаю возникший вопрос. — Я, конечно, не знаю, что ты творил в других мирах. Но почему ты не можешь сосуществовать в мире с создателями?

— Так заложено Создателем. Семь сущностей создают свой мир, и каждая иная сущность вносит дисбаланс в его устройство.

— Как восьмой?

— Нет. Восьмой рождается энергетическим полем, создаваемым теми же семью сущностями. Это практически их же детище, способное уничтожить их мир, а возможно, и их самих. Я не могу это утверждать, ибо не знаю точно. А вот такой, как я, одиночка, не имеющий собственного мира, не умеющий созидать, вынужден скитаться по чужим мирам, внося в них изменения. Ну не висеть же мне вечно в небытие.

— Почему ты один?

— Не знаю, — пожимает плечами полковник. — Или не помню. Возможно, я был таким создан. Возможно, я остался от семерки, уничтоженной пришедшим восьмым. Я многое помню, но все ж моя память короче моей жизни.

Его взгляд снова устремился в пустоту.

Я смотрел на него и впервые ощущал интерес и даже симпатию к существу, подобному тем, которые до сих пор так бесцеремонно вмешивались в мою жизнь. Этот, конечно, тоже не ангел белокрылый. Все ж умыкнул Суровцева, используя его как приманку. Но, опять же, не он первый начал. В общем, не буду вдаваться в извечный вопрос: кто виноват? Симпатичен он мне, и все. По крайней мере, пока симпатичен.

— Часто ли встречаются подобные тебе? — задаю очередной вопрос.