Грегори Киз - Адский город

«Вот уж нет, — подумала Аннаиг. — Я очень хочу самоутвердиться, уничтожив ваш проклятый Умбриэль, уничтожить всех вас…»

Тут же девушка себя одернула: а сможет ли она хладнокровно убить простых обитателей Умбриэля? Но, вспомнив опустошенный Лилмот, твердо ответила: смогу.

Тогда почему бы ей не пересилить себя и не разрешить Тоэлу казнить Слир? В конце концов, серокожая желала ее смерти, исподтишка накормила отравой… А из-за кого погибли работники кухни Куиджн? Разве не из-за ее предательства? Вне всякого сомнения, Слир заслуживала жестокого наказания.

Но с другой стороны, уверенности не было. Они дружили довольно долго, делились самым сокровенным, помогали друг другу…

— Пощадите ее, — едва слышно попросила Аннаиг. — Пожалуйста.

— И оставить в том же положении? — нахмурился Тоэл. — Она все так же останется твоей помощницей? Почему ты уверена, что она не попытается еще раз?

«Чтобы я лишний раз попала сюда?»

— Она не попытается.

Он хмыкнул.

— В тебе нет ни капли мстительности. Думаю, ты в силах достичь очень высокого положения. Вероятно, выше моего. Но ты не способна на жесткость и не можешь сделать то, что должно быть сделано.

Тоэл щелкнул пальцами, и один из охранников втолкнул в двери Слир. Ее красные глаза были наполнены страданием.

— Что с тобой стряслось? — шагнула она к Аннаиг. — Я ничего не понимаю…

— Я думала, что мы друзья, — ответила девушка.

— Я тоже! — воскликнула Слир. — И я так думаю…

— Замечательно! И как трогательно! — усмехнулся Тоэл. — А теперь слушайте меня. Обе. Аннаиг, возможно, и не сумасшедшая, но весьма любопытная натура. Она дает возможность нашей кухне опережать другие, а потому я не потерплю никакой угрозы ее жизни. Если вдруг она поскользнется, упадет и разобьет голову, то ты, Слир, погибнешь самой ужасной смертью, какую я только буду в состоянии придумать. А я уверен, ты слыхала многое обо мне. Даже если окажется, что сюда заявился сам Умбра и толкнул ее — меня это не волнует, все равно ты будешь жестоко наказана и умрешь. Ты живешь, пока жива она. Понятно?

Слир согнулась в низком поклоне.

— Да, повар, — пробормотала она. — Я все поняла.

— Вот и отлично. — Тоэл повернулся к слуге, застывшему в углу. — Когда Аннаиг почувствует в себе достаточно сил, чтобы встать, принесешь ей одежду и проводишь до комнаты.

— А эту? — Охранник ткнул пальцем в Слир.

— Она проявила рвение, — задумчиво произнес лорд. — Глупое и бессмысленное, но тем не менее… Пускай она помоется, и приведешь ее в мои покои.

В глазах серокожей промелькнуло недоверие, но тут же губы искривились в торжествующей усмешке.

«Молаг Бал вас всех побери! — подумала Аннаиг — Я все-таки вырвусь с этого острова!»

Аннаиг чувствовал а себя еще очень слабой — сказывалось сильнейшее отравление. Но тем не менее она настояла на том, чтобы отправиться ночевать в собственную комнату, и слуги Тоэла не посмели перечить ее желанию. Слир так и не вернулась, за что девушка была ей весьма и весьма благодарна.

Той ночью она написала коротенькое послание для Светло-Глаза на том же тайном языке, который знали только она и аргонианин.

«Глаз! Я рада, что ты жив. У меня есть то, что нам нужно. Я готова уходить. Когда и где мы встретимся? Целую».

На следующий день, рано утром, еще пошатываясь от усталости, с бледным лицом и дрожащими руками, она отправилась в кладовую. Скроу уже ждал ее там, на этот раз — женщина.

— Что ты принесла? — спросила Аннаиг.

— Побеги тенду, — прохрипела скроу. — Спинки острозубок. Желуди пыльника…

Рабочие кладовой ненадолго задержались около них, с любопытством заглядывая в корзину, а потом разошлись по своим делам. Очевидно, подумали, что если один из поваров явился выполнять их работу, то не стоит вмешиваться.

Удостоверившись, что никто за ними не следит, девушка сунула скроу записку.

— В следующий раз мне нужен перламутр, — громко сказала она и добавила вполголоса: — Ты меня поняла?

— Да, госпожа, — ответила женщина.

— Вот и хорошо. — Аннаиг повернулась, чтобы покинуть площадку.

Она отправилась на кухню, чтобы приготовить блюдо для лорда Иррела — в этот день он прислал только один заказ, — а потом вернулась к чанам для винных деревьев. Без всяких колебаний она составила снадобье для полета и разлила его в восемь пузырьков: четыре рассовала по карманам, а остальные припрятала по разным сундукам. При этом она не чувствовала страха, будто действовала во сне или словно недавнее отравление сделало ее неуязвимой.