Грегори Киз - Адский город

Ее глазам предстал опрокинутый конус, но не ровный, что выдавало бы его рукотворное происхождение, а весь испещренный трещинами, грязно-белыми потеками ледников, острыми, торчащими в беспорядке скалами. Складывалось впечатление, что верхушку горы отломали и пустили в воздушное путешествие совсем недавно. Сверху остров выглядел таким же ровным, как и та скала, на которую они только что взобрались. Но на нем виднелись башни, вереницы арок… И еще какое-то странное, непонятное сооружение, свисающее с края площадки. Больше всего оно было похоже на поверхность озера, вздыбленную смерчем необычайной силы и навечно застывшую в таком положении.

Летающий город плыл с юго-запада, приближаясь к побережью быстро и неотвратимо.

Девушка смотрела на него, застыв в недоумении. Что же это? Из каких бездн явилось, чтобы разрушить привычный уклад жизни?

Вскоре ее внимание привлекло едва слышное, но настойчивое жужжание — будто пчелиный рой гудел в отдалении. Аннаиг порылась в кармане платья и вытащила пузырек, круглый бок которого украшала бумажка с нарисованным ухом, после чего откупорила и сделала глоток.

Гул мгновенно усилился, распадаясь на отдельные голоса: невнятные, бессвязные крики, душераздирающие вопли ужаса, слова и фразы, вероятно осмысленные, но произносимые на неизвестных в этой части Тамриэля наречиях. Ледяной озноб пробежал между лопаток девушки.

— Что…

Казалось, голоса доносятся из зарослей у подножия утеса, и Аннаиг, напрягая зрение, принялась всматриваться. Но утренний туман, стелющийся поверх густого сплетения ветвей, не позволял ничего разобрать. Тогда она подняла взгляд к острову и тонким нитям, которые шевелились по его краям, словно паучья сеть, сплетенная из молний. Некоторые из них сверкали ярче, другие казались более тусклыми. И они не просто шевелились! Они двигались целенаправленно и почти осознанно. Высовывались из «подбрюшья» острова, проникали в мангровые заросли, а потом, меняя цвет на белый, втягивались обратно. Одни туда, другие сюда — танец светящихся нитей производил впечатление живой подвижной сети.

А в переплетении нитей мелькали темные крылатые силуэты. Все это было похоже на рой пчел или шершней, только огромных — если принять во внимание разделяющее город и побережье расстояние. Они выныривали из трещин и расщелин в скалах и устремлялись к земле, но на некотором невидимом рубеже над верхушками деревьев внезапно превращались в клубы черного дыма, а потом втягивались в лес. Обратно они, в отличие от нитей, не возвращались.

— Глаз… — еле слышно прошептала девушка.

Аргонианин не ответил. Обернувшись, она увидела, что ящер вернулся на ступеньки и уже спустился в проход так, что над поверхностью скалы торчали лишь голова и плечи.

— Глаз, я передумала. — Аннаиг старалась говорить потише, но достаточно громко, чтобы приятель ее услышал. — Мы подождем, пока остров подлетит поближе. А потом…

Голова Светло-Глаза скрылась в дыре.

Охваченная испугом девушка кинулась следом. Догнать аргонианина не составило труда — он шагал не спеша, бессмысленно глядя перед собой.

— Глаз, что с тобой?!

— Вернуться, чтобы начаться вновь, — пробормотал он невнятно. Ну, по крайней мере, Аннаиг так его поняла — говорил аргонианин на наречии джель, языке очень неоднозначном и трудном для понимания теми, кто не мог назвать себя коренным уроженцем Чернотопья. Возможно, Светло-Глаз имел в виду: «Вернуться, чтобы родиться вновь»? А можно предположить и десяток других, не менее бессмысленных толкований…

— Происходит что-то неправильное! — воскликнула девушка. — Но что?

— Назад… — безучастно бубнил ящер, не останавливаясь, но и не прибавляя хода.

Ступенек десять Аннаиг просто шла рядом с ним, лихорадочно размышляя: как быть? Крики и вой все усиливались, эхом отражаясь от стен каменного хода. Теперь они доносились из чащобы, окружавшей известняковую скалу.

Неважно, кто издает эти звуки. Значение имеет лишь одно — они уже рядом…

Девушка рывком развернула Светло-Глаза лицом к себе и пощекотала ящера под нижней челюстью. Этот прием всегда удавался ей в детстве, не подвел и сейчас. Рот аргонианина раскрылся в широком зевке, и в тот же миг там оказались полпузырька «полетного» снадобья. Светло-Глаз закашлялся и сглотнул. Аннаиг выпила свою половину. Холодный стальной прут пронзил пищевод и растекся в желудке. Из горла вырвался сухой, болезненный кашель. Мир стремительно завертелся, размазываясь в длинные цветные тени.