Дмитрий Леонтьев - Русская сказка

— Я готов, — сказал подошедший к нам князь. — Идемте друзья, моя скромная обитель здесь недалеко, сразу за этой горой… Юноша, откуда у вас такой удивительный конь? Это — подарок старых богов или творение генетики? Не обижайтесь, это не ругательное слово. Это…

— Я знаю, что такое генетика, — сказал я. — Просто мне стало удивительно, откуда это знаете вы.

— Я посвятил этому всю свою жизнь, — просто ответил Рустам. — Когда посидим за столом и вволю наговоримся, я покажу вам удивительные вещи. Обещаю, что такого вы еще не видели.

То, что открылось нам за склоном, поражало воображение. Я уже повидал удивительные творения здешних зодчих, одни палаты князя Владимира чего стоили, но это… Крепость была вырублена прямо в скале. Огромные колоны, искусные барельефы, уходящие вглубь коридоры, да вообще каждая деталь этого монументального строения говорила о поразительном мастерстве и вкусе своего создателя.

— Как ты нашел этакое чудо?! — воскликнул восхищенный Муромец.

— Нашел, — усмехнулся Рустам. — Ты бы еще сказал: купил… Сам построил. Двадцать пять лет работы. А сколько еще предстоит… Вы, русичи, зря пренебрегаете камнем, отдавая предпочтение дереву. Дерево, конечно, теплее, уютнее, лучше поддается обработке, но уж больно ненадежно. Сейчас иноземцы называют вашу страну Гардарики — «страна городов», но пройдет пара сотен лет, и что останется? А посмотрите на это… Здесь будут жить мои внуки, правнуки, пра-пра-преправнуки…

По длинному, освещенному факелами коридору, мы прошли в главный зал. Здесь тоже все было вытесано из камня: скамейки, столы, камины. Стены покрывали живописные фрески с изображениями диковинных зверей. Чаще всего на них попадались драконы: маленькие и огромные, бледно-зеленые и черные, как ночь, классические (в нашем понимании) огнедышащие монстры с многометровым размахом перепончатых крыльев, и диковинные, невиданные мной досель.

— И это все тоже сделал ты? — воскликнул восхищенный Муромец.

— Кто же еще? Я здесь один на многие и многие дни пути. Я так отдыхаю после работы. Для души.

— Так ты еще над чем-то работаешь?! Чем же ты занимаешься? Честно говоря, я даже представить не берусь. Ведь при твоем размахе…

— Потом, все потом, — остановил его Рустам. — Сперва — за стол… Василиса! — крикнул он, и гулкое эхо подхватило его голос, покатило по туннелям и переходам, передавая из комнаты в комнату…

Я уже иду, — послышался низкий женский голос, и в зал вошла невысокая, склонная к полноте женщина с некрасивым, но очень добрым и умным лицом. — Я услышала вас, поняла, что у нас гости и уже поставила…

Она замерла на полуслове, расширившимися глазами уставившись на Муромца.

— Княжна?! — в свою очередь опешил Илья. — Как вы… но…

— Разрешите представить вам свою жену — Василису, — сказал Рустам…

— …Как-как? Кощей бессмертный?! — смеялся Рустам, когда часом позже, мы сидели за огромным пиршественным столом, заставленным яствами так, что, казалось, даже камень прогибается под их тяжестью. — Ну, «кощей» — это понятно, я все же был на положении невольника в кремле князя Владимира, но почему — «бессмертный»? Нет, мне много приходилось драться, и, как видите, я до сих пор жив, но к бессмертию это не имеет никакого отношения. Только к воинскому искусству. Я всегда больше любил создавать, чем воевать и разрушать. Мой дед говорил, что настоящему мужчине мало быть воином, добытчиком и самцом. Это и животные могут. А дед хотел видеть меня человеком…

— Он бы гордился тобой, Рустам, — уверенно сказал Муромец.

— Есть у меня мечта, Илья, — хитро прищурился «кощей бессмертный». — Мечта княжеская. Размаха невиданного и фантазии небывалой. Это мечта достойна памяти деда. Он верил, что герой — это не бушмэновские мутанты, вроде человека-паука, человека-крысы или человека-слизняка. Он верил, что человек — это высшее и лучшее создание Бога на земле, силой своего духа способный превзойти даже ангелов. И при этом он мечтал дать людям крылья. Я осуществил его мечту.

Его глаза горели такой гордостью и такой верой, что я раз и навсегда расстался с типичными для городского жителя представлениями о «горцах». Какие там «гастрабайтеры» и рыночные «чучмек-баши»? Какие там «злобные террористы» и «неграмотные пастухи»?! Вот он, настоящий горец: умный, смелый, гордый, чтящий память предков, умеющий работать руками и головой, способный защитить любимую женщину, и без колебания отдать жизнь за друга. Воин. Ученый. Князь.