Мария Быкова - Gaudeamus igitur

Полин сунула мне в ладонь крошечную бумажку.

— Прочитаешь в резонанс, — шепнула она. — После меня, понятно?

Я кивнула, наскоро пробегая глазами текст. Там было про пользу риторики, про то, как замечательно она учит общаться и дружить.

— Так, внимание! — Муинна на секундочку высунулась из будки. — Включаем резонанс!

Мы спешно выровнялись в шеренгу. Полин, стоявшая справа от меня, торопливо одернула юбочку. Феминистка Викки смотрела на нее с презрительным сочувствием. «Женщины! — читалось в ее взгляде. — Сколь далеки они еще от идеала!» Полин с тем же сочувствием косилась на некромантку. «Феминистки! — явно думала она. — Что с нее возьмешь? Ни кожи, ни рожи, одни синие штаны…»

На меня никто не косился, исключая несчастного бестиолога. Я выпрямилась, перекинула косу через плечо и с трудом подавила в себе искушение изобразить на лице ведьминскую улыбку. После нее Марцелла можно будет с чистой совестью отдать на опыты Шэнди Дэнн.

— Поехали! — кивнула Эльвира.

— Кгхм! — сказал Вигго. Резонанс-заклятие привычно подхватило его голос. — Риторика — это мать всех наук. Она учит красноречию, необходимому, чтобы… пржщг… прщшш…

— Муинна! — страдальчески возопил директор. — Что там с резонансом?

— Все в порядке! — недоуменно откликнулась эльфийка.

— Может, талисман косячит? — глуховато высказался из будки адепт Блейк.

— Пржщ… прржщщ…

— Там огонечек горит? — уточнил Блейк.

— Пр-ржжщщ…

— Горит-горит! — согласилась Полин. — Блейк, это у вас там неладно!

— Все у нас в порядке! — обиделся адепт. — Посмотрите, точно есть огонечек?

— Есть! — хором рыкнул весь магистерский состав.

— Ну-у… — протянули из будки. — Может, у вас говорун неправильный, а?

— Пржщщ-щ! — не согласился Вигго.

Викки смерила всех презрительным взглядом. Она подошла к алхимику, решительно выдрала у него талисман и, не особенно задумываясь, тюкнула им по ближайшей стене. Буркнув под нос: «Мужчины!» — она сунула талисман обратно Геллерту и с независимым видом встала чуть поодаль.

— Риторика, — радостно возвестил обретший голос Вигго, — учит красноречию, необходимому, чтобы вести деловые переговоры, достигать поставленных целей, а также, — он сделал смысловую паузу, — совершенствоваться в магическом искусстве. Так сказал мэтр Эллендар Четвертый, шестой Великий Магистр Ордена КОВЕНа…

— Я согласна с Магистром Эллендаром Четвертым, — громко продолжила некромантка. Она держала талисман в кулаке, сжатом так, будто им планировалось прямо сейчас поправить чью-нибудь челюсть. Благоразумный Вигго сделал попытку отодвинуться вбок, понимая, что со свернутой скулой он будет смотреться уже далеко не так симпатично, как прежде. Но сбоку стояла кулиса, перекрывшая алхимику все отступление. — Риторика строга и изящна. То, что строго, делает ее наукой, а то, что изящно, — искусством.

— А мне риторика помогла справиться с комплексами, научиться лучше понимать других людей, и… ой, я немножко забыла… — Полин хлопнула ресницами, покаянно глядя на своего декана.

— Ну так прочтите по бумажке! — велела та.

— Хорошо… — Полин оглянулась и осторожно вытащила свой обрывок бумаги из карманчика на груди. — Справиться с комплексами, лучше понимать других людей и научиться заводить себе настоящих друзей!

— Заводят блох, — пробормотал под нос фон Геллерт.

Я забрала у алхимички талисман. Главное — не торопись, Яльга, говори отчетливо…

— Я считаю, что изучать риторику необходимо, потому что она учит общаться и дружить. Давайте жить дружно!

Полин хихикнула. Еще бы — с этой фразой я сама напоминала себе лубочного пса, воспитывающего двух разгильдяев-котов. Известная, между прочим, шутка…

— Отлично, — подвела итог Эльвира. — Спускайтесь. Где там ведущие? — Это относилось уже не к нам. — Еще за кулисами или уже за дверью? А вы чего встали? — Алхимичка развернулась к нам. — Всем спасибо, все свободны, завтра здесь же полдевятого утра!

Весь вечер я провалялась на кровати с книжкой из библиотечного фонда. Книжка была интересная, историческая; Полин, вернувшаяся в девятом часу, заглянула мне через плечо, посмотрела на шикарные гравюры, изображавшие эльфийских лучников, вздохнула и полезла в холодильник. Я вздыхать не стала: в желудке уютно побулькивал обед, предоставленный кем-то из некромантов. Обед был славный, вкусный, так что есть мне почти и не хотелось.

— Я так волнуюсь, так волнуюсь! — возвестила соседка, плюхаясь на свою постель. В руках у нее обнаружилась шоколадка; шоколадка была эльфийская, большая, обернутая в звонко шелестящую гномийскую фольгу. «Двадцать серебрушек», — немедленно скалькулировала я. Как славный талисман… — Так боюсь…