Мария Быкова - Gaudeamus igitur

Та, поняв намек, устроила маленькую овацию. Я глянула на магистров; они по-прежнему стояли кучкой, но некромант пару раз поднес ладонь к ладони — вроде как тоже поаплодировал.

«И на том спасибо», — мрачно подумала я, принимая из рук Вирры Джорджовны свой законно выигранный приз. Амулет оказался еще ничего — по крайней мере не задымился.

Кажется, Богиня Удачи сегодня смотрела только на меня — никто не потребовал от победительницы ответной речи, так что я просто кивнула, улыбнулась — надеюсь, натурально — и, сунув амулет в карман, направилась на прежнее место.

За спиной произошло некоторое шевеление.

— Студентка Ясица! — недовольно окликнула меня Вирра Джорджовна. — Вы забыли взять свою книгу!

Мрыс эт веллер! Я обернулась, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Недовольная некромантка с книгой наперевес шагнула в мою сторону — и тут что-то громко треснуло, она запнулась, в следующий момент едва не полетев кувырком.

Магистр-некромант, спешно выскочив из кучки, поддержал магичку за локоть. Она одарила его взглядом, весьма далеким от благодарности; впрочем, судя по хмурому лицу некроманта, поспешность была вызвана только служебным долгом.

Прочие маги, за исключением любимого наставника — тот, как всегда, пребывал «в нирване», как сказал бы образованный Келлайн, — взволнованно зашевелились. Адептам, кажется, тоже было интересно, но они, памятуя о характере некромантки, благоразумно молчали в тряпочку.

— Что с вами, коллега? — спросил один из преподавателей.

Вирра Джорджовна зыркнула на него как на врага народа.

— Я сломала каблук! — недовольно возвестила она, по-прежнему опираясь на руку главного некроманта. Нагнувшись, она подняла с пола и предъявила собранию то, что осталось от прежде великолепной шпильки: длинный обломок, украшенный изумрудным глазком и даже, пожалуй, сохранивший часть помянутого великолепия.

Я тихонечко вздохнула. Змейку было жалко.

— Какой идиот вырыл здесь яму?! — потрясая зажатым двумя пальцами обломком, прошипела магичка.

Мы глянули на пол — и я похолодела.

От ног Вирры Джорджовны медленно расползалась глубокая дыра, словно выеденная в паркете какой-то невероятно жгучей жидкостью. Да и в паркете ли? — судя по тому, сколь многообещающе чернела дыра, дело не ограничилось деревянным полом. Кажется, отверстие шло и дальше, сквозь прочный камень фундамента.

И находилась эта дыра почти в том же самом месте, где полчаса назад стояли мы с тварюшкой, демонстрируя ученой публике все некромантические интересности. А если уж совсем точно — то именно там, где испуганное до невозможности животное жалось к моей ноге, не сумев еще толком сориентироваться в обстановке.

Значит, не почудилось мне тогда насчет жидкости и шипения…

К счастью, Вирры Джорджовны во время демонстрации в зале не было. Это я вспомнила почти сразу же, а вспомнив, испытала такое невероятное облегчение, что оно наверняка отразилось на моей чересчур уж выразительной физиономии. Если магички здесь не было, ничего заметить она не могла. И если никто другой не просветит ее на этот счет… а хотелось бы верить, что не просветит…

Тогда можно будет спокойно жить дальше. Уж в чем, в чем, а в мстительности некромантки я не сомневалась, равно как и в том, что за сломанный каблук, как за гуманность, она способна загрызть любого. Хотя бы и самого Великого Магистра, если тот не успеет среагировать и огреть ее посохом.

Но Вирра Джорджовна смотрела именно на меня — причем с таким нехорошим подозрительным вниманием, что амулет от порчи снова беспокойно заворочался в кармане. Я поспешно сжала его, отключая функцию немедленного предупреждающего писка.

— Вы! — наконец прошипела некромантка, обличительно потрясая каблуком. — Это ваша работа, адептка! Это вы проделали здесь такую дырищу! И, клянусь богами, вы за нее ответите!

Я чуть отступила, ошарашенная таким напором. Природная наглость боролась с вежливостью и чувством самосохранения — пока что схватка шла на равных, и я судорожно соображала, что именно мне надлежит сказать. Но не успела я и рта раскрыть, как в разговор вмешался еще один участник.

— Прошу прощения, — очень холодно сказал он, отодвигая в сторону некроманта. Тот, кажется, был только рад убраться подальше от конфликта; Рихтер же, коротко глянув в мою сторону, с той же ледяной вежливостью воззрился на Вирру Джорджовну: — В чем именно вы обвиняете мою адептку, коллега?