Гарри Тертлдав - Конан в Венариуме

Некоторые солдаты из аквилонского гарнизона вблизи Датхила были откровенными мерзавцами. Про некоторых просто нельзя было сказать доброго слова. И лишь немногие, как этот гандер, казались приличными людьми.

— Слушай, Грант, — крикнул Мордек. — Если прекратишь сопротивление, то мы тебя пощадим.

— Нет, — тряхнул головой гандер. — Эти люди — мои соотечественники. При попытке причинить им вред, я жизнь положу, чтобы убить тебя.

— Такое мужество делает тебе честь, — возможно, Мордек и не ждал другого ответа.

Битва вновь закипела. Киммерийцы добивали последних защитников. В пылу борьбы Конан потерял из вида Гранта. Скорее всего, ему удалось пробиться в дом.

Внутри оказалось хуже, чем снаружи. Женщины и малолетние дети истошно кричали, и гандеры, имея непосредственно за спиной семьи, дрались не щадя своих жизней.

— Киммерийцы, уходите! — донесся крик со двора. — Мы сейчас сожжем дом вместе с проклятыми аквилонцами!»

К тому времени, Конан был весь в пылу сражения. Ярость застилала его глаза. Отцу пришлось силой вытаскивать парня на улицу. Пожалуй, кроме Мордека это не сумел бы сделать никто.

— Успокойся, главная битва еще впереди, — приговаривал кузнец, прилагая все силы, чтобы сдержать вырывающегося сына.

Киммерийцы выпустили залп огненных стрел в деревянные стены и соломенную крышу фермерского дома, которая моментально вспыхнула. Языки пламени охватили строение. Пожар быстро распространялся. Но пока одни варвары ликовали, кто-то из них смотрел в другую сторону.

— Смотрите, они убегают! — разом воскликнуло несколько киммрийских воинов — они указывали товарищам на деревья, растущие далеко в стороне от горящей усадьбы.

— Как такое возможно? — изумился Конан. — Мы же полностью блокировали их.

Его отец покрутил головой, что могло означать не иначе, как восхищение.

— Должно быть, этот аквилонский фермер вырыл заранее подземный ход. Вот пройдоха! Все учел, кроме одного — надо было сделать выход как можно дальше от дома.

Киммерийцы были опьянены победой, поэтому продолжение боя среди деревьев вышло более сумбурным, чем во дворе фермы, однако не менее диким. И здесь несколько гандеров пожертвовали жизнью, стараясь сдержать натиск и дать уйти семьям остальных колонистов.

На пару с отцом, Конан помогал разбивать заградительный кордон. Теперь в глазах аквилонцев читался смертельный ужас. Наконец-то они испытали горький вкус поражения, и юноша хотел, чтобы захватчики испили эту чашу до дна.

Они с Мордеком погнались и стремительно нагоняли одно бежавшее семейство. Женщина прижимала к груди одной рукой грудного ребенка, а за другую руку цеплялся маленький мальчик. Ее муж остановился и обернулся к врагам, держа копье наперевес.

— Спасай детей, Эвлея! — кричал мужчина (это был Мелсер). — Я задержу их! — он поднял выше тяжелое копье. — Ну, идите сюда, варвары, — обреченно зарычал поселенец, но вдруг узнал в одном из нападавших Конана. — Ты?!

— Возьми вправо, парень, — велел сыну кузнец. — Я обойду с другой стороны. Сейчас мы его прикончим.

Но юноша тоже признал человека, к которому никогда не испытывал чувства ненависти, и жажда крови у него на миг поутихла.

— Погоди, — сказал он ничего не понимающему отцу, и обратился к Мелсеру на его языке: — Вы уходите? Вы оставляете нашу землю?

— Да, демон вас побери, — затравленно прохрипел фермер.

— Вы уходите и никогда не возвращаетесь? Поклянись, что больше сюда не вернетесь, — потребовал Конан.

— Клянусь Митрой, ни один киммериец больше не увидит меня на этой земле, — пообещал Мелсер и более тихо добавил: — Будьте вы все прокляты!

Конан не придал значение проклятиям, а просто кивнул, принимая обязательство аквилонца.

— Тогда вы свободны. Можете убираться, — сказал он таким властным и торжественным тоном, что ему бы позавидовал иной вождь.

Несостоявшийся фермер и его семья поспешно побрели на юг. Однако далеко им уйти не пришлось. По пятам кузнеца и его сына неслись еще несколько киммерийцев. Все они, судя по вышитым узорам, были воинами из северных кланов.

— Вы в своем уме? — выкрикнул один из них. — Они же уходят! — он указал на семейство Мелсера.

— Не надо им препятствовать, — сказал Конан. — Они поклялись своим богом, что оставят эту землю навсегда. Я знаю того фермера. Он хороший человек и умеет держать слово. Тебе достаточно моих объяснений?

— Кем ты себя возомнил? — разозлился северянин. — Королем Аквилонии? — он размахивал мечом так, будто уже рубил в капусту и Мелсера, и Эвлею, и их ребятишек, независимо от обещаний, которых дал гандер.