Лана Тихомирова - Гладиатор, Маленький Лев и Капитан

Максимус теплым медведем маячил за спиной: теплый, надежный тыл, друг-возлюбленный. Мы сильно ранили друг друга в последней схватке и рана эта не заживет никогда, но будет сокрыта от других. Максимус прав, чему мне совершенно не нужно учиться у него — предавать. Предавать тех, кто был добр ко мне, кто смог полюбить меня забитой Аишей в порту, кому не надо было меня переделывать и лепить заново, кто выделил мне место рядом с собой под мостом. О них я думала тогда, когда проклинала и чувствовала жгучее чувство тоски, понимала, как сильно люблю Лиду, Капитана, весь этот мир, как нежно люблю Максимуса. Я и не предполагала, что моя душа способна вместить столько любви. Мне захотелось отыскать Мисхору, зачем? Не знаю, что-то важное нужно было ей сказать или, наоборот, услышать. Остро необходимо стало видеть Рахиль и Риммель. Захотелось собрать всех вместе на одном большом холме, с зеленой травой.

Я даже увидела этот холм за окном и всех тех, кого хотела увидеть. Я была наполнена острым, жгучим счастьем. Хотелось обнять их всех. И я встала, чтобы поприветствовать их, раскинула руки, чтобы обнять. И упала спиной вперед на мягкую траву. Мы все лежали вместе, и я слушала их голоса, ощущала запахи и видела солнце, как плывут в горах облака сахарной ваты, готовые разразиться снеговой бурей.

Я чувствовала каждого, кто был рядом, я была ими, и все они были счастливы.

Я провалялась в беспамятстве почти два дня. Врач обнаружил лишь простуду. Все три дня за мной ухаживал какой-то нанятый санитар. Я помню только, что его звали Эд, и он слишком много курил. Мы не общались почти, только на уровне просьб и поручений.

Когда болезнь отступила, Эд исчез, а я вышла из своей комнаты. Максимус встретил меня радостно и сдержано, обращался так же, как и с Игорой или Рахилью. Уважительно позволял мне нести всякую чушь. И в тот же день за обедом передал ворох бумаг. Среди них было письмо от профессора Мариендорф, что она согласна дистанционно направлять мое обучение, там же был список книг, и сроки в которые я должна была сдавать некоторые контрольные работы. Так же была бумага о том, что третий этаж дома, ге находилось кафе "Версаль" является моим, и извещение о расторжении трудового договора в одностороннем порядке. Были еще бумаги на банковский счет и билет до Нарвеля.

— Я ничего не понимаю, — схватилась за голову я.

— Ты головой ударилась, пока падала? — сочувственно спросил Максимус, — Читай, Аиша. Ты больше не моя помощница, ты можешь сама нанять помощника, так как у тебя есть дом и банковский счет. Билет до Нарвеля я думаю, объяснять не стоит, потому что мы с тобой едем туда через неделю. Обучение я оплатил, весь базовый курс, то есть на пять лет вперед. Что тебе еще не понятно?

Я подавила первое желание броситься Максимусу на шею, так я была рада.

— Одно не понятно, где сейчас Капитан?

— В море… Это я точно могу тебе сказать, но что-то мне подсказывает, он скоро обнаружится здесь, так что жди. И я советовал бы тебе найти какую-нибудь более престижную работу, чем помощник. Потому что денег я тебе оставил, но они имеют свойство заканчиваться.

Я кивнула.

— Советую тебе тщательно все обдумать. За советом обращайся, если что.

На следующий день мы отправились в мою новую квартиру. Там все было мебелировано, не по высшему разряду, но с расчетом на двоих взрослых людей, которые редко появляются дома. Максимус все рассчитал.

— Если что, будете по-очереди бегать ко мне плакаться, — шутил он.

Он научил меня пользоваться банковским счетом, а пока мы ждали отъезда в Нарвель, я обживала свой просторный третий этаж, состоявший из шести помещений, включая квартиру. Зачем так много я не представляла. Максимус лишь обозначил примерные комнаты, в самой дальней и большой стоял рояль. Бывший хозяин отдал его нам.

Все эти дни меня не оставляла мысль о том, во что вложить деньги, чтобы заработать, или куда пойти работать, чтобы приумножить капитал. Я неизменно приходила к одному и тому же выводу, но без помощи Капитана не могла ничего сделать. Хоть Максимус и понимал в военных кораблях и командах, он был мне не помощник. Не терпелось приступить к делу, но у меня были связаны руки. Отдых я находила в изучении мифов древнего Египта и Шумеров, с которых начала профессор Мариендорф.

В Нарвель мы вылетели без приключений. Максимус весь полет был хмур и задумчив, я могла его понять, очень уж не простой разговор ему предстоял.