Мужчина… Почему именно этот? Любишь литераторов?
— Просто интересно, что это за роман?
— Бухгалтер, он и есть бухгалтер, — брезгливо отозвался ван Чех, — Вот Виктор, человек искусства, то и было видно сразу, что он от искусства, глубина, художественность, трагизм. А этот… простой любитель, обыватель, клоп.
— Паук? — осадила я.
Ван Чех поджал губы.
— Я имел ввиду литературу, что он пишет. Точнее даже фантазирует. Ты не дочитала, видимо, у него графомания сочетается в старном виде с фобией. Он боится замарать бумагу. Чистой бумаги он не боится, а писать боится. Это произошло после того, как он поставил свою подпись под заведомо фальшивым бланком. Переклинило, — резюмировал ван Чех, — впрочем, я немного покопался в его биографии, он всегда имел вкус к художественному вымыслу, даже к фантастическому. Его отчеты… м-м-м-м, — сладко покачал головой доктор, — что это были за отчеты. Сплошная фантастика.
— Если бы не вы его бы посадили? — уточнила я.
— Натурально, — кивнул доктор, — хватит сидеть. Идем знакомиться. Начнем снизу.
— Снизу?
— Они на разных этажах.
За первой дверью скрывалось зрелище не для слабонервных: "Ты в дурке, детка!" напомнила я себе, сыграв в доктора ван Чеха. В помещении царил первозданный хаос. Откуда-то белым вихрем вылетела какая-то женщина и вцепилась в ван Чеха.
— Где он?
— Кто он? — каменным голосом спросил ван Чех, я билась об заклад, что в тот момент он был холоден и тверд, как памятник самому себе.
— Мой мальчик?
— У тебя была девочка!
— Мальчик. Не пори чушь.
Ледяной тон заставил больную отпустть доктора. Она отсторонилась и тут заметила меня. Глаза ее так резко изменились, что меня потянуло прикрыться каменным доктором только бы избежать контакта. Девушка была хороша собой, светлые волосы были забраны в аккуратный хвост, из которого выбились несколько прядок. Голубые глаза из отчаянных сделались удивленными и радостными. В них не было и капли безумия, как понимала тогда его я.
Черты лица казались приятными, лицо приметное, ее трудно перепутать с кем-то другим. Впоследствии я подумала, что в полном смысле слова "красавицей" она не была.
— Арлин, — охнула она и потянула ко мне руки.
Инстинктивно я надавала ей по рукам.
— Я — Брижит, студентка, я буду наблюдать за вами, под руководством докотра ван Чеха.
Блондинка посмотрела на меня исподлобья, обижено потирая ушибленные руки.
— Маус, ты бы прибралась что ли? — прошел в палату доктор.
— Мы играли в прятки, и я не могу найти его.
— Что-то ты уже успокоилась.
— Ну, не исключено что мне вредно теперь волноваться.
Ван Чех удивленно посмотрел на Маус:
— И от кого на этот раз? — он был сильно раздасадован.
— От вас.
Круглые и без того глаза ван Чеха стали выползать из орбит. Я побоялась, что они сейчас вылезут-таки и лопнут, но доктор взял себя в руки и впучил глаза обратно.
— И как это у нас… ну… я не помню что-то.
Я думала Маус обидится, но она ответила как ни в чем не бывало. Назвала дату и время (довольно раннее четыре часа утра) описала известные обстоятельства достаточно подробно. Рассказ доктор сопровождал красноречивыми взглядами на меня и комментариями типа: "А я и не знал, что я так могу" или "Ух, какой я молодец!".
Я не привожу здесь всего рассказа, только потому, что он был крайне запутан изобиловал различными повторениями, и мне было слишком сложно запомнить суть. Однозначно из него вытекало, что отец ребенка Маус доктор ван Чех.
Во время рассказа я решила, что неплохо было бы сесть и села на стул, кинув на постель подушку.
— Ах, вот и ты! — вскирачла Маус и театрально бросилась к подушке. — Арлин, не смей так обращаться с младшим братом, — сурово сказала она.
— Это подушка, — нахмурилась я.
— Мало я тебя била, мало! — Маус бросилась на меня, прежде чем удалось увернуться, я схлопотала пощечину.
— Ты вообще с ума сошла? — вырвалось у меня, — как ты с врачом разговариваешь.
Маус съежилась, прижала к себе подушку и попятилась к окну.
— Простите, — пискнула она и заплакала.
— Ну, же, Маус, прости и ты меня, — сказала я, приобнимая ее. Она рванулась и отвернулась к стене.
— Спрашивать с твоей стороны сошла ли она с ума было лишним. Норма себя так не ведет, — интимным басом заговорил доктор, — Маус, слышишь меня, — ласково начал он, — Маус, Брижит — доктор, и она тебя будет наблюдать. И ничего страшного в этом нет.
— Она не — Арлин, — всхлипывала Маус.
Читать дальше