Лана Тихомирова - Тау

— А почему вы уйдете? — поинтересовалась я.

— В мире должен быть либо его создатель, либо его боги. Мы сможем стать богами для другого мира и изредка наведывать в Тау, — ответил Тарла.

Мы пролетали уже Силлиерию, приближались к ФОЛМиТу.

— Дематериализоваться! — скомандовал Ар, — Не хочу, чтобы люди опять стали сходить с ума.

Боги пропали, но я чувствовала их присутствие. Мы летели еще немного. Очень скоро засверкала под нами Пратка, Боги стали быстро снижаться. Наконец, мы приземлились на площади, возле хорошо знакомого мне дома.

— Спасибо вам, боги Тау, — сказала я.

— Не за что, — ответил мне Ар, почти сразу они испарились.

Я бросилась наверх к Тамареску. Я не помнила, на каком этаже он жил, в какой квартире, но я сразу нашла ее. Возле двери висела веревочка, я дернула за нее, заиграла лира. Дверь открыл Тамареск и не сразу. Он долго смотрел на меня, на мертвого Этока, снова на меня.

— У тебя есть земля? Эток спасал меня и умер, но его надо попробовать воскресить. Ар сказал, что его родная земля воскресит его.

— Ах. Да, сейчас я что-нибудь сделаю, — Тамареск принял у меня из рук кота и порывисто прижал к себе, — Наконец — то, ты вернулась, родная, — прошептал он, — На кухне Гай и Михас, иди пока к ним.

Я прошла на кухню. Гай и Михас обернулись на меня и кинулись обнимать.

— Наконец-то, — радовался Михас.

— Уже год прошел как… — начал было Гай.

Как год прошел? — удивилась я, — Я в своем мире только семь с половиной месяцев прожила не больше.

— У нас прошел год, — твердо ответил Михас, — при чем последние три месяца это был хаос.

— Рассказывайте, — я села за стол, Михас сотворил фруктов.

— Да, и рассказывать-то нечего особенно. Когда ты пропала, то Тау сильно расстроился, нам чудом удалось выжить. А когда он сменил гнев на милость пришли древние Боги. Они подсказали, что необходимо швырнуть Этока в море, потому что дверь теперь в море Наеко и только Эток сможет тебе помочь.

— Он говорил, он сам прыгнул в море, — сказала я.

— Слушайте его больше, госпожа, — хохотнул Гай, — мы уговаривали, требовали, пугали, пока Тама, наконец, не рассердился и не зашвырнул скотину подальше в море.

Я рассказала в свою очередь про Инессу и про битву с Вселенной. Друзья только качали головами.

— А ты неплохо выглядишь, — сказал Михас, — это Тамы ребенок?

— Да, — улыбнулась я, — Как твои малыши?

— У него шесть девочек, и жена: итого старый лис — Михас теперь в окружении семерых женщин. Он всегда любил женские общества, — смеялся Гай.

— А я, смотрю, ты так и не женился?! — поддела я Гая.

— Не женился, — гордо ответил он, — Гайне не хочет, — печально продолжил он, — она говорит, мол, мы итак вместе, нам и без этого хорошо.

— А разве плохо? — спросила я.

— Но, я впервые захотел жениться, а она — ни в какую.

В кухню вошел Тамареск. Он порывисто меня обнял, в глазах его стояли слезы.

— Он умер? — спросила я.

— У меня ничего не получается, — тихо ответил он.

— Так, я что-то ничего не понимаю, — встрял Гай, — что происходит?

— Я не сказала вам. Эток погиб, спасая меня. Тамареск пытался воскресить его…

— У меня ничего не получилось, — хмуро Тама сел за стол. Я обняла его за плечи.

— Вот, что за чудовища? — задумчиво сказал Гай, — не виделись год, а страдают из-за какого-то кота. Тама, ты хоть заметил, что твоей демиурге рожать скоро?

— Гай, я тебе наваляю сейчас. Вспомню молодость, ей-богу, — мрачно проговорил Тамареск, — Эток — мой кот… это даже больше, чем друг… Мы с ним и огонь, и воду, и все, что только можно прошли.

Тамареск порывисто встал.

— Я попробую еще раз. Прости, родная, — шепнул он мне.

— И, да, Гай, я заметил, — бросил Тама у дверей.

— Он очень расстроен, — пояснила я.

— А то мы не заметили, — огрызнулся Гай, — я этого кота тоже любил. Он не просто кот, какая еще скотина смогла бы заговорить? А Эток смог, и архиепископом стал…. и вообще…. Хорошая была скотина.

— Свята, а что его действительно нельзя воскресить? — грустно спросил Михас.

— Ар сказал, что родная земля его воскресит, — сказала я, — Господи! Да что я сижу, дурища!

Я вскочила и сбегала в комнату Тамареска, схватила со стола листок бумаги и карандаш и написала: "Земля, в которой лежит Эток, станет его родной и воскресит".

— Видят, все возможные Боги, я делаю, что могу, — сказала я сама себе.

Вдруг низ живота пронзила острая боль, я задохнулась и на секунду потеряла сознание. Когда очнулась, то воды уже отошли. Я стала звать на помощь, прибежали Михас и Гай.