Эйв Дэвидсон - Феникс и зеркало

Клеменс ушел домой, недовольно мотая своей лохматой головой и бормоча что-то себе под нос, однако обещал наутро вернуться и обсудить проблемы изготовления зерцала. Вергилий же, оставшись в одиночестве, понял, что работать сегодня не сможет. И вот стоит теперь на крыше и болтает с безумной женщиной. Лишь бы отвлечься от собственных тягот. Да и то — ее увядшая женственность не может упрекнуть его утраченное мужество.

— Ну что же, Королевичу повезло, — вымолвил он. — Но каково вам, госпожа Аллегра? Вы ведь потеряли его навеки…

Старуха что-то напевала, гундосила мелодию без слов, а ее коты друг за дружкой вылезали на крышу и принимались драть когтями стены ее хибарки. Ну что же, так она жила, и жить так ей нравилось.

— Моя госпожа ненавидит огонь, — произнесла старуха, неожиданно прекратив свои завывания.

Двери «Повозки и солнца» распахнулись, наружу хлынул поток света и запах кислого вина. Из таверны донесся шум, производимый ее завсегдатаями — погонщиками, возницами и шлюхами. Дверь закрылась, и снова стало тихо.

— Как госпожа? — осторожно осведомился Вергилий.

Но он уже знал ответ, хотя и не представлял себе откуда.

— Императорши нет, мой господин, — пробормотала безумица, нагибаясь за очередной порцией рыбных потрохов и кидая ее стае своих любимцев. Острый, тошнотворный запах отбросов заставил Вергилия вновь прижать лист базилика к лицу: ему вспомнились другие твари — более зловонные и более опасные, чем все коты, вместе взятые.

— Корнелия, — сказал он вполголоса… его мысли блуждали где-то далеко… Корнелия… мускус и розы… да, но куда более опасная, чем кто бы то ни был на свете… на какое-то время… Если мне придется пройти все подземелья ада, то пусть ад устрашится этого .

— Корнелия, — повторил он громче.

— Императрица потерялась, — пробормотала старуха. — Лео! Мирра! Нетлекомб! Орфей! Идите ко мне, киски. Госпожа Аллегра вас покормит. Нет, она не для огня, нет…

Голос старой дамы затих. Самаритяне ли сказали, что после разрушения их храма в Помпеях дар пророчеств перешел к детям, глупцам и безумцам? Не имело смысла пытаться расспросить ее, она уже распростилась с этим днем и лежит в своей хибарке на теплой и вшивой соломенной подстилке, покрытая котами, как одеялом.

— Ну что же, пора и ему на покой, — вздохнул Вергилий.

Позже, спустившись в спальню, он вспоминал события минувшего дня. Вопросов было несколько. Почему мантикоры, которые не выносят света, коллекционируют лампы? Когда теперь он сможет вновь отправиться на поиски их подземелий? И не лучше ли было ему в самом деле не связываться с ними? Что собирается отыскать в Египте проконсул — богатства, мудрость? Откуда госпожа Аллегра знает, что он был у царицы Карса? Что она имела в виду, говоря об «огне»? Сколько времени потребует изготовление зерцала? Сколько времени согласна ждать. Корнелия? Как он может продолжать ее любить? Как разлюбить ее?

Он очистил ум от подобных вопросов, составил мысленно диаграмму Великого Могущества и сконцентрировался на ее центре, на точке, в которой раскрывается Абсолютная Пустота. Постепенно, сначала не спеша, а затем все быстрее, диаграмма принялась таять, и его внутреннему взору открылось нечто иное.

Дверь.

Он увидел, как встает, идет вперед и открывает дверь. Заходит внутрь. Дверь закрылась за ним. Он обернулся: дверь растворилась и исчезла. Вновь его объяла пустота.

Возник жужжащий шум — так гудят пчелы. Самих пчел он не видел, но перед ним появились склоны Гиметийских гор. Сладко пахли фиалки, покрывающие склон подобно ковру, питающему пчел.

Илириодор сидел в своем кресле, он — подле его ног, радуясь, что философ жив и лишь слегка потревожен пробуждением из смертного сна.

— Здесь может помочь горсть пшеницы, — сказал Илириодор. Других студентов поблизости не было; где же находились они с Илириодором — в Ангоре или в ином месте, — Вергилий не знал, но его это не слишком беспокоило.

— Горсть пшеницы, полет птичьей стаи или печень жертвенных животных, оракул либо предсказатель. Истина существует, следственно, ее можно узнать. Она существует повсюду, но и ты существуешь во всем, значит, истина живет и в тебе.

— Да, — кивнул Вергилий.

— Значит, если истина есть в тебе и вне тебя, то требуется лишь извлечь ее наружу. «Что наверху, то и внизу» [8] Один из основополагающих принципов герметической науки, т. е. науки, названной по имени известного мага Гермеса Трисмегиста. Принцип раскрывается примерно так: человек заключает в себе Вселенную подобно тому, как Вселенная заключает в себе человека. (Подробнее см. Гете. «Фауст».) . Поэтому необходим фокус, уловитель. В таком конкретном случае зеркало из девственной бронзы действительно может оказаться пригоднее, чем все остальное, перечисленное мною.