Антон Орлов - Гостеприимный край кошмаров

Никакого «вируса» у Лерки не оказалось. Правда, подарка серой колдуньи, спрятанного, как спора или маковое зернышко, он тоже не заметил, а после, узнав от нее об этом, в раздумье произнес:

– Не скажу, что ты не прогадала. Раз подарок по такому поводу, за твое дружеское отношение к этому несчастному парню, не могло там быть никакой червоточины. Они, конечно, злыдни, но тут предложили от чистого сердца, и нужно было просить что-нибудь стоящее – талисман на удачу, хороший оберег, что-то полезное для здоровья… Жаль, да теперь уже поздновато жалеть.

– Не жаль, – возразила Лерка, хмуро глядя на плавающий в чашке лимон. – Дружеское отношение не продается. Попросила я правильно, и для себя тоже в том числе. Мне надо, чтобы рядом со мной такой пакости не было.

– Ну, как знаешь. Хотелось бы мне поглядеть, как эти кесейские чары сработают… Ты только поосторожней, не попади в неприятности.

– Я сказала ей, что живые существа пострадать не должны и несущие стены обрушиться не должны, специально объяснила, что такое несущая стена и чем она отличается от просто перегородки. Она, когда стала плести заклятье, пообещала, что все это учтет.

– Ну, опыта в волшбе серой госпоже не занимать, и учитель у нее знатный, будь он неладен, но я толкую не о том. Сама поберегись, чтоб не поймали на горячем. Начнут разбираться, отчего да почему случился в доме такой казус, а ты как раз вернулась с Долгой Земли. В ваших государственных службах не дураки работают, и они знают, что есть заклинания, которые подействуют где угодно – хоть на нашей Земле, хоть на вашей, хоть на тех планетах, куда вы летать приспособились. Поберегись, чтоб не заподозрили.

За совет тоже спасибо, примем к сведению. Допивая чай, она беспокойно посматривала на золотое небо за окном: успеть бы вернуться в супермаркет до наступления темноты.

Кирсан сказал, чтобы она непременно зашла попрощаться, и навел на ее зонт чары от медузников: кровопийцы ближе чем на метр не подлетят, гарантия на несколько дней.

На обратном пути Лерка нервничала и сжимала древко зонтика обеими руками, хотя погода стояла безветренная. Теплынь зеленовато-лилового, как созревшая слива, летнего вечера. Прохожих негусто, все шагают торопливо, зигзагами вправо-влево или перебежками от фонаря к фонарю. На трамвайных и автобусных остановках народ толпится под навесами. Предлагают свои услуги провожатые с солидными черными зонтами, снабженными в придачу привинченными к навершиям электрическими фонариками на батарейках. Лерку предупреждали ни в коем случае с такими субъектами не связываться, потому что среди них попадаются грабители.

На площади Первых Поселенцев с памятником в центре (группа чугунных людей, обремененных чемоданами, рюкзаками и тубусами) нетрезвая компания Леркиных соотечественников снималась со вспышкой на открытом пространстве. Фотограф, над которым девушка в сомбреро держала зонтик, старался поймать в кадр еще и медузников, слетевшихся со всех сторон к лакомой приманке. Один из парней подпрыгнул и попытался ухватить за кончик болтающееся над головой щупальце. Ошарашенный таким неслыханным поползновением двухметровый кровосос взвился вверх, распугав своих более мелких сородичей. Туристы загоготали и заулюлюкали, а фотограф сердито крикнул, что «эти скоты ушли за рамку» и теперь придется ждать, когда они снова спустятся пониже.

Лерка быстро шагала к трамвайной остановке. Пахло жасмином и померанцем, сверху доносился вкрадчивый угрожающий шелест, светились окна, маняще белели в потемках цветущие деревья – словно прикорнувшие над самой землей ароматные облака. Ее заранее охватило ностальгическое чувство: немножко осталось, скоро придется покинуть этот гостеприимный край кошмаров и почти вечного, на восемь лет растянувшегося лета.

В «Изобилии» она застала Стаха, заглянувшего просто так повидаться и, кажется, встревоженного тем, что она в такой поздний час где-то шатается в одиночку, да еще получила нагоняй от Берта: разве можно уходить по каким-то своим делам, когда мы все вместе переживаем по поводу завтрашнего мероприятия?

– Хорошо, сейчас я умоюсь и приду переживать вместе со всеми, – покладисто согласилась Лерка.

– Давай, Валерия, присоединяйся к коллективу, – напутствовал Бертран с показной (умаялся за день) бодростью. Ирония от него отскакивала, как мячик от стенки.

«Коллектив» – это были младшие Никесы. Ребята из ШЮМ уже разбежались по домам, и Стах тоже не стал задерживаться, ушел, откровенно довольный тем, что Лерка вернулась живая и здоровая.