Цвет Надежды

— Хорошо. Я помню.

Блез быстро чмокнула мать в щеку и направилась к боковой лестнице.

— Я попрошу Брэнда тебя не будить, — донеслось вслед.

— Брэнд здесь?

— Да. Спит у себя. Алан опять в отъезде — так что Брэндон на Рождество с нами.

Блез тут же вспомнила о своем намерении поговорить с отцом о заклинании, которому подвергся Брэнд. Огляделась по сторонам и поняла, что Фреда нет.

— Он хотел быстрее закончить с делами, чтобы на праздничном ужине быть с нами.

— Передай ему, пожалуйста, что мне нужно с ним поговорить.

— Хорошо, милая.

А потом были бесцельное расхаживание по комнате среди знакомых с детства вещей и мысли… мысли. Вчерашняя злость прошла. Утром наступило озарение. Блез не могла понять, что именно изменилось, но на Драко она больше не злилась. Она злилась на гриффиндорку, злилась на ситуацию, на себя отчасти. Потому что упустила момент, когда он перестал интересоваться ею. Попыталась вспомнить, когда же это произошло, но не добилась ничего, кроме головной боли. Она не могла понять, когда же он стал витать где-то и, главное, почему… Блез устало присела на кровать. Она не понимала, в чем оказалась неправа. Почему перестала быть интересной человеку, которого любила всю свою жизнь? А может… она выдумала его интерес? Может, его вовсе не было. Блез закусила губу и посмотрела на колдографию, стоявшую на комоде. На ней был… Кто же еще мог на ней быть? Конечно, Драко Малфой. Блез любила эту колдографию, потому что Драко на ней был необычным. Ветер трепал ворот его рубашки и светлые волосы, придавая мальчишке на снимке озорной вид. Это фото сделала Мариса Делоре почти три года назад. Драко смеялся, и таким Блез видела его считанные разы. Над чем он тогда смеялся, Блез не знала. Она в тот момент стояла на террасе, а Драко находился в саду у беседки. Он и… Пэнси. Оба хохотали над чем-то, ведомым только им. Блез тогда так и не узнала причины. А потом она попросила у Марисы этот снимок. И еще за компанию — колдографию Пэнси, сделанную тогда же. Впрочем, второй снимок она быстро спрятала в альбом и почти никогда на него не смотрела. Почему-то счастливый смех Пэнси в тот день… раздражал. Блез понимала, что это банальная ревность, но ничего не могла с собой поделать.

А может, и не было ничего? Может быть, Блез все выдумала? Его выдумала?

Девушка встала с кровати и подошла к комоду. Несколько секунд смотрела на колдографию, а потом перевернула ее изображением вниз.

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату заглянула Алин.

— Нет. Не могу.

— Можно?

— Конечно.

Алин присела на кровать и посмотрела на дочь снизу вверх.

— Да, немного. А еще мне… стыдно.

— Почему?

Блез тяжело вздохнула.

— Сплетни — это не самое страшное.

— Да уж.

— К тому же у нас вполне благовидный предлог: болезнь Драко.

— Вы сообщили о его болезни?

— Да. Так решили Фред с Люциусом.

— Не знаю, милая. Хотя… может, Драко и одумается.

— Он отправил отцу письмо.

— Да. Фред сказал.

— Что в нем?

— Я не читала, но твой отец, кажется, впервые отнесся всерьез к этому мальчику. Сказал, что Драко пошел явно не в Люциуса. Он хочет защитить тебя, Блез. И, признаться, я рада, что помолвка сегодня не состоится.

— Мама! — во взгляде Блез полыхнула обида.

— Да, Блез. Я рада. Я ведь мать, позволь мне немного эгоизма. Этот брак принес бы тебе чересчур много испытаний.

— Потому что Драко оказался в слишком сложной ситуации. Темный Лорд возлагает на него большие надежды. Если бы мальчик за ним слепо следовал, то превратился бы в бездушный механизм. А жить с фанатичным или безвольным человеком… такого я никогда не пожелала бы своей дочери. А если бы он пошел против… Теперь даже сложно предположить, что будет. И в этой ситуации ты вновь бы оказалась на острие ножа. Ты — моя единственная дочь, Блез. Я боюсь за тебя. Ты — все, что есть у нас с твоим отцом.

— А как же любовь? — вырвалось у Блез.

Алин вздохнула.

— Ты любишь его?

— Не знаю. Порой я на него злюсь. В последнее время все чаще. Порой мне хочется его ударить. Но день, когда я его не вижу, прожит зря. А еще… знаешь, я все время на него обижаюсь. На его невнимание. На его… не знаю… неумение, что ли. Он не умеет показывать, что человек ему нужен. А еще… он… не любит. Наверное, все дело в этом.

Блез села рядом с матерью и закрыла лицо руками. Алин обняла дочь за плечи.

— Бедная моя девочка.

— Может, он просто не умеет любить? — глухо выговорила Блез.

— Мне кажется, все умеют любить.