Цвет Надежды

Дверная ручка опустилась до основания, и старинная резная дверь медленно отворилась.

02.02.2011

Дверная ручка опустилась до основания, и старинная резная дверь медленно отворилась. На пороге библиотеки возник худощавый подросток.

— Ты звал меня, отец? — с порога спросил юноша.

Он говорил чуть устало, словно специально растягивая слова, но во взгляде, устремленном на мужчину, сидящего за огромным письменным столом, мелькнул страх. Внимательный наблюдатель, много дней проведший с этой, поистине, необычной семьей, мог заметить, что именно это выражение чаще всего таилось в глазах сына, коль скоро тому доводилось общаться с отцом.

— Ну, разумеется, звал! Ты заставил меня ждать, — в голосе сорокалетнего представителя древнейшего и богатейшего волшебного рода звучало едва скрываемое раздражение.

— Слуги только что сообщили мне, — не моргнув глазом, соврал юноша.

— Они будут наказаны, — вынес свой вердикт мужчина. — Думаю, ты догадываешься, зачем я позвал тебя, Люциус?

«Еще бы не догадываться! Если б мог, я бы вообще не пришел». Мысль о незаслуженном наказании слуг не вызвала никаких эмоций. Люциус равнодушно воспринимал все, что не касалось непосредственно его или человека, сидящего напротив. Он уважал своего отца, практически боготворил его, и все, что делал Эдвин Малфой, казалось правильным и никоим образом не ставилось под сомнение. Мать, сосланная в летнее поместье Малфоев… Когда же это было? Кажется, лет восемь назад. Точно! Ну что ж, она, несомненно, это заслужила. Женщина не должна мешать делам настоящего мужчины.

Отца Люциус считал именно настоящим мужчиной. Эдвин легко принимал решения за всех окружающих и требовал безоговорочного выполнения его воли. Никто не смел ему перечить, потому что в противном случае следовало немедленное и суровое наказание. Что такое непростительное заклятие круцио , Люциус испытал на своей шкуре в восемь лет. Тогда он вызвал гнев отца тем, что, погнавшись за щенком, испачкал новый парадный камзол, надетый специально для важного приема. Тот день мальчик запомнил на всю жизнь: боль, которая, казалось, разрывала все клеточки, плавила все кости. Но что удивительно, он не винил отца. Он принял то, что заслужил. Больше всего тогда он испугался разочарования в глазах Эдвина.

С тех пор самым большим кошмаром Люциуса стала сама мысль о том, что он может разочаровать отца, вновь увидеть в его глазах тень раздражения. Поэтому, начиная с восемь лет, все существо Люциуса Малфоя жило одной мыслью — угодить отцу. Похвала следовала редко. Эдвин был скуп на проявление эмоций. Даже ярость его была утонченно-изящной. Часто, пытаясь предвосхитить мысль отца, Люциус делал не то, чего от него ожидали. За этим следовало наказание: раздражение в серых глазах и тихое спокойное: «Круцио». Люциус ненавидел боль, за всю свою жизнь он так и не научился ее терпеть, что, кажется, злило отца еще больше.

Поэтому, входя сегодня в библиотеку, Малфой-младший понимал, что наказания не избежать, и все же осмелился навлечь на себя гнев отца, оттягивая свое появление здесь. У Люциуса была для этого очень веская причина. Дело в том, что три дня назад Люциус Эдгар Малфой встретил свой семнадцатый день рождения. Вступление в этот возраст для мужчины из рода Малфоев считалось особым шагом. В этот день подросток приобретал совсем иной статус, переходя из ранга юного отпрыска в ранг взрослого мужчины. Начиная с этого дня, юноша вступал в наследование частью родовых земель и некоторой суммой денег, ничтожной, впрочем, по сравнению с остальным состоянием, но достаточной для того, чтобы вызвать глубокий обморок сверстников, узнай они об этой причуде старинного рода. Все, казалось бы, радужно и безоблачно: неограниченные траты, свобода и все прелести молодости, которые теперь по карману. Но приложением ко взрослой жизни являлось одно обязательное обстоятельство. В семнадцать лет наследник фамилии и титулов должен быть помолвлен. И, несмотря на свободу выбора во всех других вопросах: что одевать, с кем общаться, как проводить свободное время вне дома, избранницу должен был объявить отец. Самое страшное — для Люциуса стала откровением фраза отца, сказанная однажды. У Эдвина было много любовниц — изысканных, красивых, блестяще воспитанных. И Люциус как-то осмелился спросить: