Иван Охлобыстин - XIV принцип

— Четыреста тридцать две тысячи, — снова подал голос пожилой гость.

— Еще удивительней! — засмеялся адвокат. — А это номер моего паспорта.

— Правда? — не удержался от вопроса окончательно запутавший­ся в ситуации неопытный спутник.

Торгрим молча извлек из кармана свой паспорт, раскрыл его и по­казал на номер сверху.

— Действительно, четыреста тридцать два! — прочитал вслух но­мер молодой человек.

— Боюсь летать! — признался Сергей своему спутнику, устраива­ясь в кресле у иллюминатора.

— Не проблема, — успокоил его тот.

— Кто такой Нахтрагент? — спросил молодой человек, неволь­но время от времени продолжая разглядывать украшения на своих руках.

— Я, — спокойно признался Торгрим.

— Значит, у вас и фамилия другая?

— Признаться, Маннбарт — это фамилия моего близкого род­ственника, но я решил пока пользоваться ею, потому что кроме вас мою настоящую фамилию еще никто нормально здесь не выговорил. А ка­залось бы, чего проще — Нахтрагент! Скромно и понятно.

— Я бы еще добавил — изящно. Вы очень многоликий адвокат. Короче, это ты мне обещал три миллиона?

— Короче, можно гак сказать, что я или, если быть совсем точ­ным, — через меня.

— Тогда зачем мы куда-то летим? Отдали бы мне деньги и все?!

— Поймите, я только адвокат, я только представляю интересы своего клиента.

— Это опять про мебель?

— Да, будем пока придерживаться официальной версии.

— Ладно, — отчаявшись что-либо выведать у своего странного спутника, откинул голову назад молодой человек.

Самолет качнуло, за иллюминатором потянулась череда огней взлетной полосы.

— Я боюсь летать, я очень боюсь летать, у меня может сердце не выдержать, — опять пожаловался соседу Сергей.

— Не бойтесь, — улыбнулся Торгрим, протянул руку к голове мо­лодого человека и легко нажал большим пальцем на какую-то точку за ухом попутчика.

Его разбудил толчок, вызванный касанием шасси самолета взлет­ной полосы.

— Мы прилетели, — поспешил сообщить адвокат и показал на ил­люминатор, за которым активно светлело.

— Слава Богу! — потянулся со сна Сергей.

Пассажиры начали выстраиваться в проходе, бортпроводница ще­дро одаривала каждого улыбкой и неким ободряющим пожеланием, правда, только по-французски.

— Что она говорит? — спросил Сергей у своего спутника.

— Общий смысл — не советует задерживаться, — растолковал Маннбарт и, в свою очередь, сам что-то сказал девушке и протянул ви­зитку, отчего та зарделась, невинно скосила глазки в сторону и сунула предложенную карточку в кармашек униформы.

— А ты что сказал?

— Общий смысл — все зависит от вас.

— А не общий?

— Это личное.

— Дорого?

— Как все во Франции — все дорого, но все доступно.

— Одно слово — свободная страна! — констатировал молодой че­ловек, вышел на трап и с удовольствием полной грудью вдохнул свежий воздух.

— Два слова, — поправил его Торгрим,

У трапа их уже ждал бронированный лимузин и два черных джипа сопровождения.

— Все-таки мы кого-то боимся, — подметил Сергей, садясь в ма­шину.

— Это обычай. Французы патологически гостеприимны, — хмык­нул Торгрим.

— Обычай, наверное, как все во Франции, — дорогой, но доступ­ный?

— Увы! Страна с такой пышной историей должна знать себе цену.

Кортеж тронулся с места, беспрепятственно миновал пост охраны на въезде и помчался по широкому шоссе в сторону разливающейся на востоке зари.

— Будем жить в отеле? — заинтересовался молодой человек, разглядывая мелькающие за окном дорожные указатели на француз­ском,

— Нет, у нас недалеко отсюда есть приличный дом, — спокойно от­ветил ему Торгрим. — Кстати, там нас уже ждет портной. Он подгонит под вас гардероб.

— Чужой чей-то гардероб?

— Почему же чужой. Ваш. Но кое-какие поправки нужно внести.

— Я начинаю привыкать ко всей этой истории, — признался Сер­гей. — Не могу точно определить — нравится она мне или нет, но в лю­бом случае она интереснее всех предыдущих.

— Гораздо интереснее, — кивнул адвокат. — Жизнь Магнификуса Второго — это сплошное приключение.

— Кто такой Магнификус Второй?

— Вы, мой друг.

— Почему второй?