Олег Бубела - Убийца

– Да, я такой! – хохотнул я. – Но что мне теперь делать дальше? Ведь, как ты сама сказала, сделать следующий шаг я уже не могу, да и не хочется, если честно, раз на предыдущем чуть копыта не отбросил.

Моя подруга молчала, а я настаивал:

– Действительно, может быть, ты мне наконец скажешь, для чего я тебе нужен? Может быть, хватит темнить? Поверь, я понимаю, что являюсь твоим должником, поэтому сделаю все, о чем ты меня попросишь, только скажи.

Темнота вздохнула и ответила:

– Нет, Алекс. Хотя ты уже не ребенок, но все равно для этого время еще не пришло. Могу сказать лишь одно: не тревожься и не терзайся опасениями, что я попрошу тебя сделать что-то ужасное, по твоим меркам. Нет, я не буду заставлять тебя убивать друзей, приносить мне в жертву целые народы или совершать еще десятка два подобных вещей, о которых ты сейчас подумал.

– Извини, – смущенно сказал я, слегка покраснев. – Так что же мне теперь делать?

Темнота улыбнулась, заставив почувствовать ее ласковую улыбку всей душой, и ответила:

– Живи, Алекс. Просто живи.

Улыбнувшись в ответ, я обнял свою подругу на прощание и вернулся в свое тело. Встав с лежанки, я нацепил перевязь с мечами, пояс с кинжалами, рассовал амулеты по карманам и почувствовал себя человеком. Хотя не совсем человеком. Сделав несколько шагов, я понял, что те, кто одевал меня, позаботились даже о белье, но упустили из виду такую мелочь, как портянки. А ходить в кожаных сапогах на босу ногу не слишком приятно. Я сел, отогнул край чистой простыни, накрывавшей лежанку, и, нисколько не стесняясь, отхватил от нее приличный кусок своим кинжалом. Разрезав его на две части, я аккуратно обмотал ноги и обул сапоги. Простыня была мягкая и нежная, поэтому по моему лицу расплылась широкая улыбка.

Отдавшись во власть этих ощущений, я вдруг заметил, что где-то на краешке сознания маячат совсем другие чувства. Не радости и облегчения, а горя и печали. Недоумевая, почему это может быть, я потянулся к ним и вдруг понял их причину – Алона! И сразу же чужие эмоции навалились на меня огромной волной, грозя утопить. Как только я вспомнил о сестренке, между нами протянулась мысленная связь, которая позволила мне полностью ощутить то, что сейчас чувствовала она. Потянувшись к ней, как тогда, во время скачки, я представил ее образ. Он постепенно обретал яркие краски, насыщался деталями, становился объемнее...

В этот раз я увидел не только кусочек пространства, а ощутил себя в большой просторной комнате с окном, шкафами, тумбочкой с зеркалом и ковром на полу. Алона лежала на кровати у стены, уткнувшись лицом в подушку, и тихо плакала. Я понял, что она уже знает о моей смерти, наверняка Мирин постарался. Вот гад, я ему это еще припомню! Не мог подождать немножко, ведь, когда я умирал, вряд ли сестренка вообще что-то ощутила. Максимум – это боль от смертей моих парней. Подойдя к ней, я нагнулся и провел рукой по волосам гномки, нежно подергав ее за неизменный хвостик.

– Алекс? – прошептала Алона, отрываясь от подушки.

– Привет, сестренка! – весело сказал я.

Алона посмотрела на меня, а потом бросилась в объятия, уткнувшись головой мне в грудь и дав волю потоку слез.

– Тише, тише, – успокаивал я ее, гладя по голове. – Не нужно сырость разводить понапрасну, ведь ничего страшного не произошло.

– Но ты же... у-умер! – причитала гномка, пуще прежнего прижимаясь ко мне.

– Ну, подумаешь... – ответил я. – Что мне, и умереть уже нельзя?

– Нельзя-а-а... – рыдала Алона. – Ты обеща-ал! Ты говорил, что обязательно вернешься-а-а!

Слезы не прекращались, поэтому я прекратил шутки, взял сестренку за плечи и посмотрел ей в глаза, наполненные слезами.

– Алона, я живой! Хватит реветь!

Поначалу гномка только всхлипывала и хлопала ресницами, но потом, слегка успокоившись, спросила с недоверием:

– Но как это возможно? Ты меня не обманываешь? Ведь я почувствовала, когда ты умирал, сначала боль, а потом какую-то страшную пустоту внутри...

– Сестренка, я живее всех живых. Да, я действительно погиб, слегка переоценив свои возможности, но потом вернулся обратно, ведь прекрасно помню, что обещал тебе, и нарушать свои обещания не хотел. Да и если честно, ТАМ мне не очень понравилось – красиво, необычно, но наверняка потом, через некоторое время, настанет скука смертная. Поэтому я с помощью одной моей подруги вернулся в свое тело и сразу связался с тобой, потому что почувствовал, что ты тут ревешь, как маленький ребенок.

– Я не ребенок, – недовольно произнесла Алона, вытирая слезы, а потом удивленно на меня посмотрела.