Дмитрий Гарин - Враг престола

Кое–кто говорил, что сектой делает это для того, чтобы узнать поближе человека, которому потом отрубит голову. А головы Томас Корн рубил лучше всех. Венцом его карьеры была голова безумного графа, казнённого два года назад.

Анастасия почему–то подумала о том, что именно он отрубил бы голову её отцу, если бы тот не погиб в пожаре, охватившем графские покои во время штурма замка. Во всяком случае, так ей рассказывали.

Пальцы Корна, будто стальные кандалы, сомкнулись на плече Анастасии, помогая ей подняться. Странно, но руки палача оказались гораздо нежнее, чем она ожидала. В них чувствовалась невероятная сила, и в то же время девушка была уверена, что от их прикосновения не останется ни одного синяка.

В сопровождении сектома и четырёх королевских стражников Анастасия покинула здание тюрьмы и направилась во дворец. Она боялась, что горожане будут насмехаться над ней, представляла свистящих что есть мочи мальчишек, тухлые яйца и гнилые овощи, летящие в лицо…

Так частенько бывало, когда подземелья тюрьмы изрыгали на свет какого–нибудь негодяя и его сопровождали на место казни или суда. Её опасения оказались напрасны. Утренний город всё ещё безмятежно спал, а редкие прохожие предпочитали не совать свой нос в дела королевской стражи.

Вся дорога казалась каким–то дурным сном. Ещё недавно она была капитаном карательного взвода на службе короля и всех добрых людей. Теперь же её конвоировали, словно какую–то преступницу. В чём было её преступление? В том, что она ответила на зов чести? В том, что требовала возмездия по законам Севера? В том, что пыталась убить какого–то орка?

Подъёмный мост, крепостные ворота, конюшни, сад с подъездной дорожкой. Ноги сами собой поднимаются по лестнице, к величественному порталу главного входа. Скульптурное изображение коронованного филина нависало над коваными воротами.

Королевский дворец поглотил её, словно огромное каменное чудовище.

Когда стражники вели свою подопечную через парадный коридор в главный зал, Анастасия вдруг поняла, что всё это лишь жестокий спектакль, разыгранный для того, чтобы избавиться от неё. Отец был мёртв. После всего содеянного король не мог посадить на трон Нордгарда наследника Снежного графа. Анастасии предстояло исчезнуть.

Словно в подтверждение этой мысли, стражники сомкнулись вокруг плотным кольцом. Двое из них крепко схватили её за плечи, не давая пошевелиться.

— Не бойтесь, леди Ферро, — раздался за её спиной смутно знакомый мужской голос.

— Кто вы? — Она попыталась обернуться, но солдаты не позволили ей сделать этого. — Что вам нужно?

— Сейчас вы предстанете перед королевским судом, — спокойно сказал незнакомец. — Я хочу, чтобы вы молчали. Что бы там ни произошло, заклинаю вас: молчите.

Руки стражников отпустили Анастасию, и она тут же оглянулась. Позади неё никого не было. Охрана сохраняла безмолвие, смотря прямо перед собой. Как ни в чём не бывало процессия продолжила путь.

Когда впереди открылись широкие створки парадных дверей, на Анастасию нахлынули воспоминания. Её охваченное смятением сознание словно стремилось бежать в мир образов далёкого прошлого.

Всего дважды она была здесь, в главном тронном зале.

Впервые — много лет назад, ещё совсем маленькой. Тогда мать была ещё жива, а длинные волосы Анастасии доставали до самой поясницы. Воспоминания о том званом приёме почти стёрлись из памяти, превратившись в набор размытых образов и эмоций. Далёкое прошлое казалось светлым и безоблачным.

Второе свидание с этим местом произошло полтора года назад, когда Анастасия произносила перед королём слова священной гвардейской присяги. Тогда она была окружена другими новобранцами и не чувствовала себя одинокой. После того как отец отослал её в столицу, взвод стал её новой семьёй.

Многие называли их карателями. Говорили, что они выполняют для короля грязную работу. Иногда их отправляли охотиться за разбойниками и беглыми преступниками, но чаще это были орки. Всюду, где дикари нападали на подданных короны, вскоре появлялись они — вершители справедливого и неотвратимого наказания.

На этот раз наказание ожидало саму Анастасию.

Сидящий на возвышении король казался бесконечно могущественным и далёким. Анастасия терялась под бесстрастным взглядом его серебристых, как у всех Серокрылов, глаз. Яков Орвис и Джон Гарен представляли Королевский совет. Остальными собравшимися были в основном слуги и представители мелкой столичной аристократии.