Виктор Ночкин - Собиратель зла

Толстяк сделал «глоточек», наполовину опустошив кубок, и кивнул щедрому кравчему:

— Словом, продолжайте, брат!

Обнадеженный Астус тоже выпил — с облегчением — и заговорил уверенней:

— Дело было вот как. Казнили преступника. Матерый душегуб, попался с поличным… троих зарезал, прежде чем удалось его схватить… а может, и не троих, а более. Но так или иначе, дело заурядное. Словом, короткий суд и длинная веревка, все как обычно. Казнили на площади… народу нравятся подобные зрелища, собралась толпа…

— Понимаю, — кивнул Хагней, с удовольствием прикладываясь к кубку.

— В общем, простая история, — Астус потянулся за кувшином. — И надо же такому случиться, один из наших братьев, вот этот самый Кервин, — рыцарь указал самого молодого из участников застолья, — приметил, что некий старик ведет себя странно. Кервин, расскажи доброму Хагнею, что ты увидел.

Юный воин покраснел от смущения, а возможно, и от выпитого — он старательно подражал старшим товарищам, так что и на хмельное налегал не хуже других. Но, совладав с собой, Кервин заговорил четко и размеренно:

— Этот старик регулярно наведывается на наш рынок, примелькался. Меня иногда отправляют купить дичины к столу, так что я его давно заметил.

— Он продает дичь? — деловито уточнил Бремек.

— Нет, шкуры. Издалека приходит, так что мясо тащить — ему резона нет.

Ловчий удовлетворенно кивнул.

— Так вот, старик со шкурами… Очень приметный, хромает, через все лицо — здоровенный шрам, правого глаза нет.

— Шрам свежий?

— По-моему, старый, — неуверенно промолвил юноша.

Хагней благосклонно кивнул — мол, продолжай. Конечно, откуда молоденькому пареньку знать о шрамах… В здешнем краю не случалось войн полных двенадцать лет.

— В общем, я узнал старика. Он стоял неподалеку от эшафота, а я — наверху, среди стражи. И вот, когда душегуба поставили на скамеечку, я гляжу, а дед-то — единственным глазом так и зыркает на злодея! И руку тянет. Ну, то есть поднял перед собой и пальцы растопырены. А губы шевелятся, что-то бормочет, бормочет… Мне даже не по себе сделалось! Вообще-то, люди, когда на казнь глядят, разное вытворяют — кому нравится, а кому страшно… а этот очень уж пристально уставился. Глаз-то один, и так на убийцу глядел, будто дыру взглядом сверлит. Но тут судья закончил читать, палач скамеечку выбил, все кричать начали… руками замахали… крик поднялся.

— Народу по душе, когда возмездие настигает преступника, — заметил Астус. — В Раамперле правосудие…

Хагней поднял руку, останавливая Астуса, и кивнул молодому брату.

— Ну а после я уже старика не видел, — закончил рассказ юноша. — Все зашевелились, заговорили, а потом стали расходиться. Но я запомнил, что было на площади, и брату Астусу рассказал.

— Подозрительная история, верно? — Астус наполнил кубок высокого гостя. — Собиратель или нет, но… Словом, я решил, что не повредит проследить за старикашкой. Расспросил кого мог. Верные люди сказали — этот старик из восточного края, со стороны Черной Горы в Раамперль приходит. Ну а тут как раз и конвой поселенческий пришла пора отправлять, так я велел, чтобы с конвоем следопыты шли. Ну, как бы охрана конвоя, а на самом деле — за стариком проследить.

— Верное решение, — одобрил Хагней. — И что же доложили следопыты?

— Сперва одноглазый шел не таясь по тракту. Долго шел, мешок у него тяжелый. Он соли в городе купил и муки. С такой ношей хромой вприпрыжку не побежит. Потом, уже в прежних владениях Крыла Ночи, в лес свернул. Мои люди его след, конечно, вскоре потеряли…

— Вскоре?

— Ну а как же… — протянул Астус. — Старик опытный, матерый, даром что хром! И места ему знакомы. Неудивительно, что ушел. Однако успели заметить, он держал путь к югу от Черной Горы. Стало быть, за горой где-то у него логово. Там леса вовсе глухие, страшные. Поселенцы в те края и носу не показывают, да и местные, из прежних вассалов Кордейла — тоже стараются без нужды не соваться.

— Это все? — встрял Бремек.

— Нет, брат, не все. Мои люди поселенцев привели к обжитым краям, да заодно расспросили местных… ну, которые из прошлых партий. Те сказали — на руинах Кордейла видели человека. Тот ли, нет ли — трудно сказать. Хромоты не заметили, глядели издали, а к руинам честному человеку приближаться не следует. Но одет был человек как будто в меховую куртку, в черную. И на старике такая.

— Темная история, — покачал головой магистр. — Что ж, будем разбираться! Брата Бремека я оставлю здесь, о волке ему все расскажете, и любую поддержку, какая потребуется…