Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

– Не беспокойся, иргам, – обмана нет. Всё наше войско перед твоими глазами, – сказал ДозирЭ, будто прочитал мысли Дэвастаса. – К чему все эти долгие маневры, преследования и отступления? Эта глупая мышиная возня. Разве тебе это всё не противно? Неужели ты не хочешь решить всё разом? Давай так: если ты нас побьешь – земли ларомов твои, но если проиграешь и при этом тебе удастся спастись – ты оставишь ларомов в покое и больше никогда не будешь покушаться на их имущество и свободу. Согласен?

Дэвастаса еще грызли сомненья, он еще сомневался, но блистательная перспектива раз и навсегда покончить с авидронами и стать наконец полноправным интолом ларомов уже застилала глаза. Ведь, без сомненья, если он разобьет этот небольшой отряд, ларомы, крайне трусливые и всегда подчиняющиеся тому, кто сильнее, не станут сопротивляться и перейдут на его сторону. Это будет окончательная ПОБЕДА!

И еще. Сегодня он сможет убить этого ненавистного грономфа. Рассчитаться за свой позор в Тедоусе, рассчитаться за Кадиш… О, с каким неописуемым удовольствием он воткнет клинок в его поганое сердце! Как часто мечтал он об этом, вспоминая проклятое имя ДозирЭ!

– Хорошо, я согласен! – наконец ответил Дэвастас. – Но у меня есть условие.

– Какое же?

– Мы будем сражаться до последнего воина, беспощадно, не беря пленных, чтоб никто не смог уцелеть…

– Как же это сделать?

– Это просто. Скоро начнется прилив, и отмели затопит. Но у нас есть время привести сюда все свои отряды и поставить их друг против друга. Мы окажемся на острове, откуда не будет пути к отступленью. Тогда и начнем битву.

Замысел Дэвастаса был смел и коварен – обе стороны добровольно лишали себя всякого шанса на бегство и отступление. Но в то же время, понимая всю пагубность подобного соглашения, всецело осознавая то, что будет почти невозможно разбить столь малыми силами столь мощный отряд, ДозирЭ, однако, желал того же, а потому обрадовался предложению предводителя разбойников и всецело его поддержал.

Дэвастас и ДозирЭ коротко и по-деловому обсудили, как будут выстроены их маленькие армии и по какому сигналу начнется сражение.

– Что ж, желаю тебе сегодня умереть! – сказал на прощанье Дэвастас.

– Боюсь, это не так просто, как тебе представляется! – отвечал ДозирЭ, поворачивая Крылатого.

Всадники разъехались, каждый в сторону своего отряда.

ДозирЭ вернулся на берег и сообщил взволнованным Идалу и Тафилусу о состоявшемся разговоре. Девросколянину пришлась по нраву идея сразиться с теми людьми, из-за которых погиб Эгасс и перестала существовать партикула «Неуязвимые». Идал огорченно покачал головой, хотя тем не менее выказал обычную решимость быть рядом с друзьями и, если понадобится, – умереть.

ДозирЭ отдал необходимые распоряжения. Авидронские циниты принялись готовиться к сражению, а потом стали «молиться к смерти». В то же самое время ларомовские вожди столпились в стороне и начали громко спорить, то и дело показывая рукой на другой берег, где уже собрались у переправы конные колонны противника. Вскоре большая часть дикарей под началом своих предводителей спешно покинула берег. Остался сгорающий от стыда Гуалг, взбешенный очередным предательством своих соплеменников, и с ним чуть больше ста человек – все на лошадях.

К ДозирЭ подошел разгневанный Тафилус:

– Трусы! Подлый рабский народишка! Позволь мне догнать их и всех перебить!

– Нет, доблестный десятник, – спокойно отвечал грономф, не обращая внимания на бегство ларомов, будто ничего другого от них и не ожидал. – Побереги силы для главного сражения.

И он показал рукой в сторону противника, отряды которого уже выезжали на остров, занимая условленные позиции.

О небольшом сражении, которое должно было произойти между авидронами и разбойничьими отрядами бывшего иргамовского военачальника Дэвастаса где-то на берегу Анконы, в глубине ларомовских урочищ, на каком-то маленьком острове в местечке Бычий Рог, никто не ведал. Но даже если бы в Грономфе имели об этом какие-то сведения, то вряд ли отнеслись бы к ним всерьез. Не до того! Всё внимание было обращено к Маллии, как с некоторых пор называли Малльские горы и прилегающие земли, где в данный момент решалась судьба Авидронии. Там, не без помощи маллов, уже пала Великая Подкова – величайшее сооружение современности, с которым авидроны связывали все свои надежды. Там был сначала взят в осаду, а потом, в ходе кровопролитного штурма, захвачен считавшийся неприступным Панабеон. Там отступавшие гарнизонные отряды, потерявшие всякое сообщение с основными силами и уже обреченные, бились с флатонами и их союзниками. Там каждый день кипели жаркие сражения, где сходились в яростной схватке тысячи и тысячи опытных и отважных воинов. Однако Алеклия понимал, что не может сосредоточиться только на Маллии. Например, с другой стороны на Авидронию в ближайшее время могли обрушиться объединенные войска давних недругов Грономфы – гагалузов и чурехов. Они поспешили встать на сторону Фатахиллы. А слева приближались мандрагулы, с которыми Инфекту уже довелось столкнуться, когда он следовал из Берктоля. Тогда он остался жив только благодаря беспримерному мужеству белоплащных воинов. Да и в тылу по-прежнему было не всё в порядке с Иргамой. Некоторые отдаленные провинции, которые не подверглись атакам авидронов и не видели войны, отказались подчиниться Масилумусу. Местная знать, весьма обособленная, отказалась верить в историю со смертью Тхарихиба, не признала подписанный с Авидронией мирный договор, называя его «изменническим», обвинила Хавруша в том, что он продался авидронам, и посчитала, что он не имеет никакого права управлять страной. Сначала повстанцы перестали платить свою долю откупа, назначенную Авидронией, а потом избрали из самых высокородных сограждан интола, провозгласили создание независимого государства – Иргамы Левой и стали набирать собственные партикулы. Новую интолию немедленно поддержали Берктольский союз, Бидуния и Вана Пенатори… Туда направился из Кадиша Седермал, но численность его войска была ничтожна: Алеклия уже давно отозвал из Иргамы боеспособные отряды. Несмотря на заслуги и огромный опыт бывшего Великого Полководца, существовала очень большая вероятность, что его разобьют. И тогда, без сомнения обесценятся многие завоевания минувшей войны…