Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

ДозирЭ поник, и даже капли пота выступили у него на лбу; увидев это, Арпад поспешил его несколько обнадежить.

– Не сомневайся – я на твоей стороне, храбрый юноша. – Голос его вновь потеплел. – Поверь мне: я сделаю, всё что смогу. Но я всего лишь десятник, и не мне вершить наказание. Совет ристопии определит степень твоей вины.

– Но как же так?! – возмутился ДозирЭ, едва не плача от обиды. – Я защищал наших сограждан, которых оскорбляли, я защищал честь Авидронии!

– Я знаю. Тебе нечего бояться. Я уверен, что Совет встанет на твою сторону. Еще раз тебе говорю: я сделаю все, что будет от меня зависеть!

С этими словами Арпад кликнул стражника и, когда тот появился, коротко, по-товарищески кивнул пленнику и вышел вон, оставив ДозирЭ в самом смятенном расположении духа.

«Неужели, – подумал молодой человек, сжимая кулаки, – Авидрония предпочтет сделать из меня не верного цинита, готового умереть за Родину на поле боя, а подневольного гребца?!»

Для должного управления страной территория Авидронии издавна была поделена на двести пятьдесят девять частей, названных липримами, от яриадского «липро» – место. Территории липрим могли быть маленькими или очень большими – они создавались, прежде всего, из того расчета, чтобы в каждой липриме оказалось примерно одинаковое количество жителей. Таким образом, крупные города чаще состояли из нескольких липрим. Липримы управлялись из Липримарий – роскошных многоярусных общественных зданий; каждой Липримарий было придано определенное имущество: земли, плантации, дома, мастерские, корабли и много чего прочего, а также вверено право на сбор части податей. На вырученное золото возводились общественные постройки, прокладывались дороги, строились укрепления, устраивались шумные празднества. На эти же средства надо было содержать гиозов, которые следили за порядком на улицах, Советы ристопии, которые определяли преступникам меру наказания, и так далее. В Грономфе было двадцать пять Липримарий, и ими управляли двадцать пять липримаров – наместников, назначаемых самим Инфектом.

Поздним утром сто третьего года пятнадцатого дня первого месяца у входа в Липримарию «Меч бога» столкнулись два влиятельных мужа. Один из них – достойнейший эжин в белой плаве, только что вышел из закрытых носилок и под охраной трех телохранителей направился к широкой лестнице из розового камня. Другой – изящный военный из армии Вишневых плащей, бросил поводья конюху, оставив ему высокорослого, серого в яблоках коня, и с озабоченным видом двинулся вслед за эжином. Через мгновение знатные авидроны встретились и приветствовали друг друга, приложив пальцы ко лбу.

Человек в белой плаве был липримаром «Меча бога», о чем говорил венец в драгоценных камнях на его голове. По всему было видно, что встреча его не радует. Он поспешил продолжить путь, но военный увязался следом.

– Ты не рад меня видеть, рэм? – спросил он с едва заметной усмешкой. – Чем же не угодили тебе мы, Вишневые?

Липримар подал знак телохранителям, и они немного отстали. Степенно ступая по пологим ступеням, он отвечал, с трудом скрывая досаду:

– В последний раз, уважаемый Сюркуф, когда я рад был тебя видеть, неожиданно пропали два моих помощника, и их до сих пор никто не может найти. И из казны Липримарии были изъяты десять тысяч инфектов. А ведь на эти деньги я мог бы построить много новых зданий и облагодетельствовать тысячи нищих.

Подобрав длиннополый вишневый плащ рукой, Сюркуф с трудом приноравливался к мерной поступи наместника.

– Твои помощники обворовывали Инфекта и его граждан и поэтому заслуживали смерти. А что касается денег… уж не думаешь ли ты, что наш правитель распорядится ими с меньшей пользой?

Горячая струя воздуха, подняв с земли песчаную пыль, закрутила на лестнице хоровод и растрепала седые волосы липримара. Он тщательно пригладил пряди пухлыми ладонями.

– Что привело тебя к нам сегодня?

Сюркуф взялся за уголок наградного платка зеленого цвета и помахал им:

– Желание улучшить цвет. Только на этот раз повод намного серьезней!

Липримар заметно расстроился. Приложив пальцы ко лбу, Сюркуф оставил эжина в неведении и скрылся в бесконечных залах и галереях дворца.

Десятник гиозов Арпад был на ногах с ночи. Поток уличных воров, конокрадов, пьяниц, драчунов, насильников и должников не иссякал, словно воды Анконы. День клонился к полудню, а клетки, где сидели преступники, задержанные накануне, всё еще были полны. На открытой галерее – площадке, вмещавшей несколько сот человек, толпились свидетели. Стоял шум – приходилось говорить, напрягая голос.