Андрей Дай - Искра Зла

— Спасибо, — шепнул Ратомир, когда мы уже садились на лошадей.

Парочка нахальных сорок, неустанно треща и кривляясь, скакали по украшенному вышитыми серебряными нитями грифонами пологу. Словно навязчивые лицедеи на городской площади, птицы отвлекали внимание от речей суровых ветеранов — капитанов турнира, чем безнадежно портили торжественность момента.

— Днями граф приказал вздернуть на березе нескольких скоморохов, — морщась от звонких трелей белобоких, процедил сквозь зубы Камил. — Посмели с помоста высказывать свое мнение о короле и баронах. Можно подумать, кого-то это интересует! Неужто наступит время, когда советовать станут актеры, а не рыцари?!

— Это вообще надолго еще? — капитаны, сменяя друг друга, читали правила состязаний уже добрых полчаса. И успели размотать здоровенный свиток едва ли наполовину. Обещанное принцем незабываемое зрелище все не начиналось. Мне было скучно, и даже у приставленного ко мне Лотаром высокородного шута не было настроения шутить.

— …Пять рыцарей-зачинщиков вызывают на бой всех желающих. Каждый рыцарь, участвующий в турнире, имеет право выбрать себе противника из числа пяти зачинщиков. Для этого он должен только прикоснуться копьем с плоским деревянным наконечником к его щиту. После того, как каждый из участников турнира преломит копье по пяти раз, граф объявит, кто из них является победителем в состязании первого дня, и прикажет выдать ему приз — боевого коня изумительной красоты и несравненной силы. Вдобавок к этой награде победителю предоставлялась особая честь: самому избрать королеву любви и красоты! — нараспев, скрывая плохое знание буквиц, читал капитан, одновременно успевая отвешивать оплеухи слуге, когда тот, отвлекшись, начинал тихонько опускать тяжеленный свиток. — В заключение объявляется, что на другой день состоится всеобщий турнир; в нем смогут принять участие те из присутствующих рыцарей, кто выбрал флаг одной из крепостей. И они будут честно и мужественно биться за свои твердыни, пока граф ДеТарт не подаст сигнала к окончанию состязания. Вслед за тем избранная накануне королева любви и красоты увенчает рыцаря, которого капитаны турнира признают наиболее доблестным из всех, лавровым венком из чистого золота…

Снова взревели разноголосые трубы. Прислуга, торопливо свернув пергамент и спрятав его в шелковый мешок, скрылась. Вперед вышел герольд и выкрикнул, разом распугав бестолковых птиц:

— Слушайте и после не говорите, что не слышали! Согласно единодушному решению капитанов турнира, каждый из блистательных рыцарей…

Заминка громогласного глашатая привлекла внимание больше, чем если бы он орал каждому прямо в ухо.

— Кто признан судьями допущенным к первому дню соревнований, обязан дать клятву, что явился он на турнир с единственной целью совершенствования в военном искусстве, а не для сведения счетов с кем-нибудь из соперников!

— Каково!? — аж подпрыгнул на своем месте Камил, разбудив задремавшего Лотара. — Вот же хитрые бестии! Значит завтра, когда на ристалище встретятся воины короля с эмберхартовскими лизоблюдами, такую клятву уже можно и не давать?!

— Гхре… — прокашлялся король, осторожно оглядываясь и хлопая красными от недосыпания глазами.

— Не станем сомневаться в мудрости судей, — поспешил с разъяснениями граф. — Они сделали это, дабы не вводить в искушение клятвопреступления.

— Ты бы лучше объяснил нашим гостям правила, — прохрипел Лотар, сурово ткнув пальцем в шута, — чем возмущаться по пустякам.

— Я много читала о славных турнирах, — чуть порозовев от смущения, воскликнула Серафима. — Правда ли, что в зачинщики выбирают самых опытных и прославленных воителей?

— О! Несомненно, моя госпожа! — обрадовался смене темы разговора Камил. — Многие из состязаний остались в памяти по именам их зачинщиков, а не по местам проведения…

Узколицый, некрасивый, с большим подвижным ртом высокородный шут прямо-таки вспыхнул многословием, найдя благодарную слушательницу. И пока прислуга расставляла расписанные причудливыми животными щиты вдоль всего протяжения двухсот саженого ристалища, он вываливал на сестру Фанира бездну сведений о пятерке готовящихся к бою рыцарей.

— Конь, вправду, хорош, — кивнул княжич. — За такого стоит обрядиться в железо и сломать десяток жердей.

— Наш… барон Яггер, — я чуть улыбнулся собственной заминке: чужое имя совершенно не липло к принцу, — наверняка позволит допустить к жеребцу нескольких кобылиц. Жеребята выйут не хуже. У коня сильная кровь.