Сергей Волков: Пастыри. Четвертый поход

Но!

Ей нужен был не просто мужик, с которым можно коротать дни, деля заботы и постель. Таких, с ее-то внешностью, она и в небазарный день за два «у.е.» авоську насобирает в полчаса.

Нет, Рите требовался не столько муж, сколько билет. Желательно, на самолет, но и железнодорожный в вагон СВ тоже сойдет, не герцогиня.

Она понимала, что в двадцать один год, не имея никакого другого образования, кроме незаконченного Средневолжского радиомеханического техникума, безработная девушка может покинуть этот город только двумя путями: или отправившись с вербовщицей путанить в столицу, или удачно выйдя замуж…

Раньше, в те чудные и безнадежно светлые времена, о которых сама Рита почти ничего не помнила по причине малолетства, мама рассказывала с неохотной тоской, а бабушка — с искренним восторгом, таких проблем не было.

По их словам, тогда и в Средневолжске жизнь никому не казалась навечно застывшим кошмаром, да и люди были другими…

Все изменилось, впрочем, как и везде в начале девяностых. Одно за другим закрылись по причине банкротства швейная фабрика, завод железобетонных изделий, механический завод, обувной цех и даже районное ЛТП. Приборный завод, краса и гордость Средневолжска, кое-как удержался на плаву, но из пятитысячного коллектива четыре с половиной тысячи работников оказались, в лучших традициях мира чистогана, на улице.

Город замер. Это Рита уже помнила — как одну длиннющую, нескончаемую ночь. Не горели фонари, не светились окна домов, выла в железных заборах метель, и судорожно дергались напоминающие розги голые ветви тополей.

Ветер перемен высек город, и он, как нашкодивший выпоротый ребенок, уснул, всхлипывая во сне…

Средневолжцы, впав в некое летаргическое оцепенение, выхода из безнадежной ситуации и не искали — он нашелся сам собой. Наиболее активные умотали куда глаза глядят, женщины потянулись на городской базар продавать то, что не успели пропить мужья, а те в свою очередь радостно погрузились в пучину алкогольной депрессии, разбодяживая спирт «Рояль» водой из-под крана и закусывая полученный коктейль вяленой воблой, с которой, слава богу, в приволжском городе проблем не было.

На этом радостном и оптимистичном фоне и прошло Ритино детство…

Впрочем, у нее все же было одно воспоминание из той, другой жизни. Их, первоклашек, собрали в ясный сентябрьский денек на Чапаевской горке. Бездонное голубое небо над головами, бескрайняя волжская синь внизу.

— Смотрите, ребята! — сказал тогда директор школы Иван Николаевич, обводя рукой окрест. — Это наша Родина! Вон там, на севере, лежит прекрасный город Ульяновск, а за ним — Казань, Горький, Киров. А на юге, за Жигулевскими горами, — Куйбышев, Тольятти, Саратов, Астрахань. Если вы посмотрите на запад, то за густыми лесами, за Пензой и Рязанью, гордо вспыхнут звезды на башнях Кремля. Там наша столица, Москва. Если же обернуться на восток, то там Уфа и Оренбург, Уральские горы и Сибирь.

Наша Родина велика и необъятна! Но сердце ее здесь, у нас…

Директор еще что-то говорил про трудолюбивый, умный, добрый и талантливый народ страны Советов, а маленькая Рита, встав на цыпочки, вертела головой и вглядывалась в бескрайние просторы, словно и впрямь надеялась разглядеть за сизой заволжской дымкой кремлевские звезды, синюю цепочку гор на востоке и необъятное таежное море за ними.

Тогда ей казалось, что мир огромен, бескраен и она живет в самой его середине.

А потом кто-то взял и накрыл Средневолжск крышкой…

Границы мироздания сузились, и Рита поняла: для нее вселенная отныне ограничивается птицефабрикой на севере, приречными холмами на западе, 9-м кварталом на востоке и городским кладбищем на юге.

И Рита возненавидела Средневолжск и всех его жителей…

Она презирала этих нудных, серых, торопливых и бесконечно тупых людишек, их интересы и стремления. Рассматривая картинки в глянцевых журналах, взятых у подруг «на посмотреть», Рита грезила пальмами, голубыми лагунами, желтым песком и мускулистыми красавцами на шикарных автомобилях.

В какой-то момент она отчетливо поняла: если бы у нее была атомная бомба, Рита уничтожила бы Средневолжск, не задумываясь…

Когда ей стукнуло пятнадцать, вокруг началось какое-то шевеление. Город, словно разномастные поганки трухлявый пень, облепили коммерческие ларьки. Появились первые «новые русские» средневолжского разлива. Они разъезжали на подержанных иномарках, а следом за ними по колдобистым улицам пылили тонированные «девятки» братвы, кормящейся от проклюнувшегося ларечного бизнеса.