Максим Паршиков: Против всех!

Так что, еще немного усилившись и приобретя еще одно оружие, я продолжил свой долгий и не легкий путь. Мною все так же было решено нападать на стервятников, теперь уже, как и они, обходя медуз стороной. Не хотелось больше так рисковать, хотя и было чувство, что с каждым убитым стервятником становлюсь все сильнее, но память о близкой смерти и страх перед медузой были необычайно свежи.

Теперь, немного подумав, изменил тактику. Сначала бросал копье в стервятника, попадая один, реже два из пяти бросков, после чего использовал меч или топор, попеременно. Мне хотелось научиться, как можно быстрее, хоть в малейшей степени, пользоваться этим оружием, хотя бы на уровне одного — двух ударов, но таких, что бы они были отточены и эффективны. Быстрый, точный и забитый на уровень рефлексов удар это лучше постоянных размышлений, как и куда, бить!

Первое время удавалось с трудом, меч постоянно застревал в ножнах, когда достать его требовалось быстро, топор казался слишком тяжелым, а удары им чрезвычайно медленными. Не обошлось и без ран, несколько раз меня доставали стервятники, но их искра чудесным образом исцеляла эти раны. Так что я не прекращал свою очень опасную, но такую необходимую тренировку.

Тут не было дня или ночи, всегда стоял рассветный или, возможно, закатный полусумрак. Свет казалось, шел от неба, облака были немного светящимися. Но мне было не до красот окружающего мира, да и какие тут красоты? Только психически нездоровый человек признает, что тут красиво. Шла бойня. До тех пор пока я не встретил первое разумное существо, которое, конечно же, напало на меня.

Двигаясь по полю из трупов, я увидел сражение какого-то человека вроде меня со стервятником. Он был одет в лохмотья и вооружен булавой, шипы которой очень легко светились багровым цветом. Конечно же, я не стал нападать на него первым, хотя и стоило. Такой момент упустил…

Наконец, человек добил стервятника и, выпив его искру, обернулся ко мне. Увидев то, как моя тушка спокойно стоит и смотрит на него, он оскалился и пошел на меня. Только я попытался что-то сказать ему, как он ударил. Хорошо, что удар пришелся на щит, однако рука мгновенно хоть и не особо сильно, но занемела — сильный был удар, а мне не удалось до сих пор правильно блокировать такие, да и другие удары. Так что ничего удивительного, что я даже пошатнулся от такого удара, чуть не упав. Хорошо, что мне удалось удержать равновесие, а то бы все закончилось очень быстро и печально для меня.

Все что можно было сделать в этой ситуации так это попытаться ткнуть оборванца копьем, что и было проделано. Однако он быстро увернулся и опять ударил меня в щит, причем в этот раз уже двумя руками. Этот удар был намного сильнее предыдущего, так что я все-таки не удержал равновесие и упал. Из-за топора, который весил прилично, мне не удалось быстро подняться, поэтому следующий удар принимался на щит сидя. От этого удара рука окончательно отнялась, и паника начала овладевать мною. Когда оборванец стал замахиваться для последнего удара, с криком-рыком бросился на него. В свой крик мною было вложено все, что накопилась во мне до этого, весь страх, неуверенность, жажда жить и боль, которая терзала мою руку, в которой находился щит. Удар плечом откинул ненамного этого странного оборванца, и, пока он восстанавливал равновесие, которое чуть не потерял, споткнувшись о тело, я выхватил меч. Дальше мои действия шли автоматически, как со стервятником. Удар принимается на щит, одновременно отвожу щитом оружие в сторону, что бы откинуть его подальше. После этого резко ударил, мечом, целясь по шее, но попал не совсем удачно в плечо, после чего сразу же нанес укол в живот, хотя по стервятнику бил немного не так, по хребту вертикальным ударом и в бок укол, на всякий случай, а то один удар гарантированной смерти не дает.

После этих ран оборванец попытался сбежать, но я ему не дал, добив того в спину. После того как он упал, руки у меня начали мелко подрагивать, а в руку с новой силой вернулась боль. Присел из-за того что меня начало мутить. Комок подступил к горлу, но удалось справиться со своей слабостью, убеждая себя, что не я нападал первый, и вообще выбора не было!

Посмотрел на тело только что убиенного человека, хотя тело ли? До сих пор не понимаю как я, умерев, могу что-то чувствовать, ведь по идее мое тело осталось там, на Земле возле машины на парковке, где меня убило льдиной. Рядом с телом оборванца лежало несколько искр, достаточно ярких, чтобы я их сразу заметил. Подобрав их и избавившись от боли, стал задумываться.