Маргарет Уэйс: Сага о Копье. Хроники Копья: Драконы осенних сумерек. Книга 1.

- Стало быть, ты ничего не нашел? - продолжал рас спрашивать Флинт.

- Ничего, - ответил Танис. - Как мы и думали, жрецы и священники, ещеоставшиеся в этом мире, служат ложным Богам. То есть я не раз слышалроссказни об исцелениях, но на поверку все оказывалось либо магией, либовообще жульничеством По счастью, наш общий друг Рейстлин меня научил, начто обращать внимание.

- Рейстлин! - хмыкнул Флинт. - Уж мне этот тощий бледнолицый маг!..Да он сам наполовину шарлатан!. Вечно хнычет, лицемерит и сует нос не всвое дело! Если бы не его брат-близнец, кто-нибудь давно уже раз инавсегда положил конец его штучкам.

Танис спрягал улыбку в бороде.

- Я думаю, - сказал он, - этот юноша куда сильней в магии, чем тыполагаешь. И согласись: Рейстлин, как и я, долго и неустанно трудился,помогая тем, кого обманули лжесвятоши... - Танис вздохнул.

- За что вас, я полагаю, не многие благодарили, - буркнул Флинт.

- Да уж. Люди хотят верить - и верят, даже зная в глубине души, чтовера эта ложная. Ну, а сам-то ты что? Как твое путешествие на родину?

Флинт долго не отвечал, лицо его было мрачно.

- Зря я туда ходил, - пробормотал он наконец, искоса глянув наТаниса. Глаза гнома были едва видны под нависшими седыми бровями, нополуэльф перехватил взгляд Флинта и понял, что его спутнику не по душе былтакой оборот разговора. И все-таки он продолжал расспрашивать:

- Подтвердилось ли то, что мы слышали о гномских жрецах?

- Нет. Все они сгинули во время Катаклизма, триста лет назад. Таксказали мне старики.

- Почти как и у эльфов, - задумчиво проговорил Танис.

- Я видел...

- Т-с-с! - Танис предостерегающе вскинул руку.

Флинт замер на месте и тихо спросил:

- Что такое?

- Там, вон в той рощице, - указал ему Танис. Флинт напряг зрение,одновременно нащупывая топор, пристегнутый за спиной.

Лучи закатного солнца, косо пронизывавшие рощу, блеснули на чем-тометаллическом. Танис заметил этот блеск, потерял его, потом вновь увидел.Но тут солнце окончательно опустилось за горизонт. Лиловое небо началомедленно меркнуть непроглядные ночные тени расползались по лесу.

Флинт тщетно щурился в темноту.

- Ничего не вижу!

- Я видел, - сказал Танис. Он упорно вглядывался туда, где мелькалблестящий металл. Эльфийское зрение позволяло ему видеть красноватую ауру,присущую всем живым существам. Выждав, он окликнул: - Кто там?

В ответ раздалось жутковатое завывание, от которого у полуэльфазашевелились волосы сзади на шее. Начавшись на глухой, низкой ноте, оностановилось выше и выше, пока не перешло в пронзительный визг.

- О эльф! - прозвучал замогильный голос. - Ступай прочьподобру-поздорову, а гнома оставь нам. Ибо мы - души тех бедолаг, которыхФлинт Огненный Горн оставил лежать бездыханными во множестве трактиров,кабачков и таверн. Быть может, кто-нибудь думает, что мы пали в честномбою?

И голос, и вой сделались еще тоньше, к ним добавилось какое-тожужжание:

- О нет! Мы умерли со стыда, проклятые духом винных гроздьев за то,что не смогли перепить гнома холмов!

Борода Флинта затряслась от ярости. Танис, сгибавшийся пополам отсмеха, был вынужден схватить друга за плечо - не то разгневанный гном,пожалуй, ринулся бы в кусты, размахивая секирой.

- Ох уж мне это зрение эльфов! - обладатель загробного голоса тожеразвеселился. - А также бороды гномов.

- Чтоб ты пропал! - простонал Флинт. - Тассельхоф Непоседа!

Кусты тихонько зашелестели. Невысокая фигурка выступила на тропу. Этобыл кендер - представитель народа, который многие жители Кринна почитаютБожьим наказанием хуже Комаров. Кендеры редко бывают более четырех футовростом. Тот, что стоял на тропе, был примерно с Флинта, но гораздо тоньшев кости и оттого выглядел меньше. К тому же физиономия у него быласовершенно ребяческая - как у всех кендеров, независимо от возраста. Нанем были ярко-голубые штаны, плохо вязавшиеся с мохнатой безрукавкой ипростой домотканой рубашкой. Карие глаза горели озорством и весельем,широкая улыбка, казалось, простиралась до кончиков заостренных ушей. Онотвесил друзьям шутовской поклон, согнувшись так, что густой длинный хвосткаштановых волос, завязанных на макушке - краса и гордость кендера (чьеимя в переводе на Общий язык, собственно, и означало Хохолок-на-макушке),- упал ему на лицо. Смеясь, кендер выпрямился, и Танис понял, откудапроисходил замеченный им металлический блеск, - это сияла пряжка одной измногочисленных сумочек, подвешенных к поясу или через плечо.

Тассельхоф - Тас - с улыбкой смотрел на них снизу вверх, опираясь насвой посох-хупак. Вот что, стало быть, так жутко завывало в кустах!Следовало бы Танису сразу узнать этот звук и вспомнить, как кендер,бывало, отпугивал нападающих, вертя в воздухе посох. Хупак был давнимизобретением кендеров; его нижний конец, окованный медью, острооттачивали, верхний заканчивался рогаткой. Делались такие посохи изупругих и крепких ивовых веток. Другие народы Кринна могли презиратьхупаки сколько угодно - кендерам они служили верой и правдой, являясь нетолько оружием и полезным инструментом в пути, но и настоящим символомрасы. "Новая дорога хупаком красна", - гласила кендерская мудрость. Другаяже мудрость добавляла: "А старых дорог не бывает..."