Ник Перумов - Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона

Дигвил молчал. За окнами дилижанса, за обитыми мягкой кожей стенами лежало Долье – его Долье. Мёртвое, пустое, где, наверное, не осталось даже мертвецов в земле.

Последние слова он произнёс вслух.

– Мертвецов и впрямь не осталось, – кивнул Латариус. – Мы искали. Смотрели. Сами понимаете, благородный дон, зомби нам всегда нужны. Но нет, никого не нашли. Гниль и их прикончила. Даже щепок от гробов – и тех не оставила.

– Почему так? – в который уже раз повторил молодой рыцарь. – Почему? Что случилось? Кого мы прогневали?

– Боюсь, что никого, – пожал плечами Мастер Смерти. – Видите ли, досточтимый Дигвил, наличие богов очень облегчает жизнь. Появляется, так сказать, субъект астрального общения. Есть к кому взывать, кому молиться, чьи капища рушить, на худой конец, если надмировая сущность помочь не в силах. А у нас что? Ом-Прокреатор? Так его никто не видел, не осязал, не обонял, и эксперименты наши закончились ничем.

– Эксперименты? Это что ещё такое?

– Опыты, научным языком выражаясь, – терпеливо пояснил Латариус. – Опыты по коммуникации… э-э-э, прошу прощения, по общению с божественными силами. Предпринимались Некрополисом ещё в стародавние времена. Во времена Семи Зверей.

– Семи Зверей? Да ведь тогда ни Некрополиса не было, ни даже Мастеров Смерти!

– Похвально, похвально, историю вы учили, мой дорогой дон. Но, раз учили, могли бы сообразить, что нечто не появляется ниоткуда. Не возникают по мановению волшебной палочки могучие империи и государства. Основание должно закладываться загодя, порой – за века и даже тысячелетия. Некрополис считает отцами-основателями не только тех, кто сражался с магами Навсиная в давние времена. Были, были те, кого порой называют «некромантами», задолго до того, как появились и Держава, и Некрополис. В эпоху ещё древней Империи маги-ренегаты, понимавшие, что привычный им мир катится в пропасть, предприняли, так сказать, некоторые меры. В том числе и попытались воззвать к Богам.

– Богам? Или Зверям?

– Называй их как хочешь. Важно лишь то, что те чародеи до них дозвались. И со всеми подробностями описали все процедуры.

– Но… быть может… это лишь сказки?

– Эта возможность не избегла нашего рассмотрения, – хладнокровно проговорил некрополисец. – Подвергай сомнению – первейшее правило любого, кто дерзнёт постигать неведомое. Мы проверяли иные работы древних мастеров. Повторили всё, что только смогли. Они были точны как в описаниях, так и в выводах, не позволяя себе ни добросовестного заблуждения, ни принятия желаемого за действительное. Исходя из этого, согласно принципу индукции… прости, благородный дон, одним словом, мы пришли к выводу, что Звери действительно существовали и с ними был возможен разговор.

– Прекрасно. – Дигвил не отрываясь, смотрел на заметаемую снегом пустыню, всё, что осталось от Долье, от его Долье. – И что теперь?

– Теперь? – пожал плечами Мастер Смерти. – Теперь ничего, благородный дон. Мы одни, и никого над нами. С бедой можно справиться лишь самим.

– Невероятные приключения моей невестки, доньи Алиедоры, заставляют усомниться.

– Она всего добилась лишь благодаря собственной силе, – мягко ответил старик. – Вы даже представить себе не можете, благородный дон, насколько она сильна. А если и представите, то не поверите.

– Охотно поверю… – пробормотал Дигвил. – Но что же, выходит, Гниль стала теперь просто всеуничтожающей?

Латариус пожал плечами и потёр руки, видно, никак не мог согреться.

– Таковой она явила себя только здесь, в Долье. Прорывы после дольинского случались и у нас, и в Державе Навсинай, да что там Держава, вы сами, благородный дон, по вашим же словам, были свидетелем. Разве там это хоть в малейшей степени походило на случившееся здесь?

– Нет, – признал Дигвил. – Деревья остались стоять, как и стояли. Многоножки охотились за людьми.

– Именно. – Сухой палец некрополисца нацелился Дигвилу в грудь. – А здесь они, как изволите видеть, уничтожили всё подчистую. Сами погибли в неисчислимых множествах, но обрушили даже крепостные стены.

– А на другой берег Сиххота, что же, не стали перебираться?

– Попытались, – кивнул Латариус. – Однако у нас всё-таки есть чем их встретить. Не во всяком огне они горят, но есть такой, что совладает и с их панцирями. Правда, земля выгорает на рост человека и на ней потом ничего не растёт… – Он покачал головой. – А если в оставленной этим огнём яме соберётся, скажем, дождевая вода, она окажется смертельным ядом. Который потом растечётся по подземным жилам, отравляя всё вокруг… Тот случай, когда говорят, что лекарство злее болезни. Но, так или иначе, мы их остановили. На наш берег они так и не перебрались.