Ник Перумов - Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона

Уходила, растворяясь во мраке башни Затмений, та часть Алиедоры, что боялась, не верила, сомневалась.

Больно было, словно кромсаешь ножом собственную руку. Но к боли она привыкла – и там, на дне цитадели, Алиедора впускала в себя смерть, тишину, вековое великое молчание; а тут хлынуло совсем иное.

Иное небо, иное солнце. Иной рисунок разбросанных по небу звёзд. День стремительно сменялся ночью, над смарагдовыми лугами порхали невиданные существа – полуптицы, полубабочки; у берега тёплого ленивого моря возносились розовато-белые, ажурные башни и башенки, так похожие на то, что Алиедора уже видела на Зачарованном острове.

Благостно, тихо, покойно.

А потом прямо в море, невдалеке от золотой полосы песка, где вечно шумит прибой, вспух чудовищный жёлтый пузырь. Прорыв Гнили, да такой, что Гончей не могло даже присниться. Жёл-тая гора стремительно росла, надвигалась на берег, на башенки и террасы, поднялась выше флюгеров на острых шпилях, казалось, вот-вот достигнет облаков; и в этот миг лопнула.

Потоки желтоватого гноя хлынули во все стороны, растекаясь по поверхности воды. Похолодев, Алиедора ждала многоножек, но всё оказалось куда хуже, никаких чудовищ не потребовалось, потому что под натиском жёлтого прилива стены и шпили стали рушиться сами собой. Деревья и кусты мгновенно чернели и распадались трухой, камни таяли, и над жёлтой поверхностью прорвавшейся дряни поднимались клубы едкого, пахнущего кислым и металлическим пара.

Языки Гнили тянулись всё дальше и дальше от берега, рушились колоннады и портики, амфитеатры и высокие акведуки. Весь нарядный, игрушечный городок исчезал, словно песочный замок, смытый набежавшею волной.

Видение – если это было видением – пресеклось, сменилось совсем иным, темнотой, беспредельностью пространства, рассеянным светом, что казался светом далёких-предалёких звёзд. Пылающая дорога, сотканная из холодного огня, прочертившая невообразимый пейзаж: исполинские листы, неохватные взглядом, и вокруг них – тьма.

Картины сменялись ощущениями, разлитыми во мраке, словно запахи. И сильнейшим среди них был запах страха. Даже не страха – смертельного ужаса, обессиливающего и омертвляющего. Страх был главным, он царил и правил, на нём всё основывалось и из него произрастало.

Звучала Арфа, по-прежнему беззвучно.

Звучала – беззвучно? Это как?

Алиедора поспешила загнать здоровый скепсис Гончей куда подальше. Магия жила вокруг неё, колыхался воздух, содрогались стены и потолок. Эта магия тянулась к ней и дхуссу, тянулась жадно и в то же время – всё с тем же страхом.

Наверное, мы кажемся им такими вот «жёлтыми пузырями». Они нас боятся.

А что может быть лучше, чем страшащийся тебя враг?!

В зал вступило что-то живое, окутанное тьмой. Серебристые прочерки звёздного света, словно нити, скрепляющие одежду. Двое, трое, четверо… пятеро. Ступают беззвучно, и лишь их Арфа звучит так, что сама башня Затмений грозит вот-вот развалиться.

Созданный Алиедорой её двойник, та самая «часть её», как никогда, не похожая на неё и, как никогда, наделённая «жизнью», – она сейчас умирала в жутких корчах и муках. Умирала вместо Алиедоры, а её саму Беззвучная Арфа хозяев Смарагда словно бы и не замечала. С магией хозяев спорила мелодия, творимая Тёрном, тоже неслышимая для обычного уха, но вникать в неё Алиедора даже не стала. Пришло время Гончей. Пришло время показать, что та неудача с Роллэ была случайностью, и они, творения Некрополиса, а не малопонятные чародеи, были, есть и остаются лучшими бойцами этого мира!

Алиедора прыгнула – прямо на головы ничего не подозревавшим Мудрым. Они пытались пленить её тёмного двойника, затаившегося где-то во мраке, они слишком доверяли своему чародейству и не слишком – глазам.

За что и поплатились.

Пятеро Мудрых разбросало в стороны, торжественная, хоть и пронизанная страхом, песнь Беззвучной Арфы оборвалась.

Алиедора дала волю боевой ярости. В жилах словно тёк жидкий огонь, скляницы послушно выбросили в кровь требуемые эликсиры, превращая тело, пусть молодое и ловкое, но обычное человеческое тело, в жуткое оружие, куда страшнее мечей и копий.

Она двигалась быстро, слишком быстро для магов Смарагда, чтобы они успели перенацелить удар. Боль становилась силой, как и заповедано Гильдией Мастеров. Алиедора отдала очень много, отколов от себя тёмного двойника, и сейчас пожинала плоды.

Это вам за то, что со мной сделал Байгли Деррано, – ребро ладони, казалось, едва обозначило две скрещивающиеся линии на шее Мудрого, а тело его уже мешком валилось на пол.