Лене Каабербол - Сердце саламандры

Хай Лин выглядела ненамного лучше нее – бледная, запыхавшаяся. Но у нас не было времени на отдых.

– Тарани! Как дела? – посмотрела я на подругу.

– Поторапливайтесь! – выдавила та сквозь стиснутые зубы, направляя еще один язык пламени прочь от дороги. По ее лицу ручьями тек пот, его капли висели на концах косичек, очки сбились набок.

– Ирма, помоги положить мистера Густошерста на телегу.

– А как быть со сломанным колесом?

Я постаралась прицепить его покрепче. Никакого толку не вышло.

– Придется поддерживать телегу с обеих сторон. Все равно ехать под гору.

Мы подняли мистера Густошерста на ноги. Точнее, только на одну ногу, потому что вторая, сломанная, безжизненно болталась. Опираясь на меня и Ирму, он доковылял до телеги и рухнул на нее.

– Отходим, – сказала я Тарани. – Ирма, можешь ей помочь? Она не может одновременно бороться с огнем и смотреть, куда идет. – Конечно, – сказала Ирма. – Я, может быть, тоже сумею погасить пару костров.

Снова загрохотал гром. Земля у нас под ногами содрогнулась.

– Вовремя мы уходим, – заметила я. – Хай Лин, Корнелия, я понимаю, вы устали, но не могли бы вы помочь держать телегу…

Хай Лин устало кивнула и подошла к телеге. Корнелия все так же сидела на тропе, обхватив голову руками.

– Корнелия!

– Отстань, – простонала она. – Голова раскалывается.

Она выложилась до конца, чтобы подтащить к нам телегу. В ней не осталось ничего – ни сил, ни энергии…

Энергия. Да ведь это же моя стихия!

– Корнелия… Прими от меня подарок.

Она удивленно подняла глаза. Я коснулась ладонями ее лица, почти так же, как когда-то касался меня Дэнни. И передала ей силу.

Потом я коснулась усталого лица Хай Лин. Потом Ирмы. Потом Тарани. Мои плечи ссутулились. В висках запульсировала боль. А Корнелия встала на ноги.

– Зачем ты это сделала? – сказала она. – Теперь мы обе устали.

– Да, – ответила я. – Но только наполовину…

Завывал ветер. Грохотал гром. По холму стекал огонь. Но мы все-таки спустились вниз – все шестеро, целые и необожженные.

Это убежище тоже было всего лишь ямой в склоне холма. Но оно укрывало от града и алых молний. А сырая земля не пропустит пламя внутрь.

У нас не было еды, только одна бутылка теплой воды на всех. Мы поделили ее поровну. И стали ждать.

– Как ваша нога? – спросила я мистера Густошерста.

– Все так же сломана, – проворчал он. – Но ничего, заживет. Благодаря вам. Вы спасли меня. Спасибо, девчата.

Я улыбнулась.

– Не за что. Всегда рады помочь. – И тут я не сумела подавить неожиданный зевок. – Надеюсь, новый случай представится не слишком скоро…

Не помню, уставала ли я когда-нибудь настолько. Грудь болела. Теперь она уже не просто ныла – ее терзала острая, невыносимая боль. Если эта буря не прекратится в ближайшие часы, мне придется… либо идти напролом, либо попросить остальных подержать меня, чтобы я не пошла. Я хотела вернуть Сердце. И не могла больше думать ни о чем другом.

– Что такое Саламандровая буря? – спросила Ирма. Любопытство оказалось в ней сильнее усталости.

– Буря, которую устраивают саламандры, – ответил мистер Густошерст. – Такое случается, когда они дерутся друг с другом.

Я прислушалась к реву огня и рокоту дрожащей земли.

– И часто они дерутся? Он устало улыбнулся.

– Нет. Почти никогда. Дерись они чаще, весь Нимбус превратился бы в пустыню.

Наверное, Дэнни сражается с Соланой. Хотелось бы узнать, кто победит.

Только на рассвете свирепый ветер утих и оглушительный гром перестал рокотать. Кое-кто из наших сумел немного поспать. Я не сомкнула глаз. Боль в груди мешала уснуть.

– Я пойду наверх, – наконец тихо сказала я Тарани, чтобы не разбудить дремлющего мистера Густошерста.

– Мы с тобой, – торопливо отозвалась она.

– Не обязательно. Вы и так очень много сделали. – Без Тарани и Ирмы мы не спустились бы с холма и сгорели бы в огне. А без Корнелии и Хай Лин не сумели бы спасти мистера Густошерста. Можно сказать, одну битву мы уже выиграли. Как я могла сразу же тащить подруг во вторую?

– Разве не ты твердишь нам, что лучше держаться вместе? – с усталой улыбкой напомнила Хай Лин.

– Да. Я так говорила.

– Ну так что же?

– Ладно. Пошли.

Мы выскользнули из укрытия, оставив спящего мистера Густошерста. Местность снаружи преобразилась до неузнаваемости. На холме, некогда зеленом, не осталось ничего живого. Лишь черные, обугленные ямы, будто шрамы от ударов молний…